Уникальный специалист работает в Ялте, таких в Крыму больше нет. И вообще в России – раз-два и обчелся. Должность Антона Хромченко называется очень красиво – "смотритель органа". Сложнейший музыкальный инструмент, за которым он теперь следит, Антон строил вместе со своим отцом, почетным гражданином Ялты Владимиром Хромченко.Крым – это не только знаменитое Ласточкино гнездо, Аю-Даг и теплое море. Это еще и люди, наши современники в том числе. На полуострове живут и работают крымчане редких профессий – таких, которых даже в каталоге специальностей не встретишь, настолько бывают специфичны их умения. О них – в спецпроекте РИА Новости Крым "Штучная работа".Воплощенная в жизнь мечта"Это не работа, это жизнь и это мечта", – говорит Антон. Орган Хромченки строили более 10 лет, в самое сложное время – лихие 90-е.Своей первый орган учитель музыкальной школы Владимир Хромченко построил в обычной детской городской школе. Потому что захотел воплотить в жизнь свою мечту при помощи своих собственных рук. Потом "первенец" был разобран, а на его месте появился второй – лучше."У него не было никакого электрического инструмента, все ручное. Я помню, он купил станок специальный для работы и так ему радовался! Станок стоил 80 рублей, а зарплата учителя музыки была 60. Я иногда в музыкалку хожу, смотрю за органом, каждая труба – это просто шедевр: она сделана настолько тщательно, настолько здорово!" – говорит Антон.Материалы для строительства как для органа в Ливадии – вершине творчества Владимира Хромченко, так и для маленьких, "предварительных" органов в ялтинской музыкальной школе из создатель находил в самых неожиданных местах:В ответ на мой удивленный взгляд Антон Хромченко поясняет: однажды в мебельный магазин привезли циновки, они были в ящиках из красного дерева. "У них там красного дерева как в России березы – завались. Отец набрал себе, помню, целую тачку, такой довольный был".Клавиши, педали, трубы, которых здесь 5200 и нет ни одной одинаковой по длине и диаметру, – все сделано вручную."Специальный органный металл для некоторых труб трубы сами отливали. Это все очень сложно. Честно говоря, я даже не могу понять, как мы это все сделали, потому что ничего купить в магазине нельзя было – ни инструмента, ни материалов, ничего нет. Струбцины делали сами. Современным мастерам рассказываешь, как со шлямбуром мучались, а он и не знает, что это такое".Орган – дело семейноеОдновременно с ливадийским органом Хромченко делали и небольшие органы на заказ, чтобы вырученные средства вложить в дело своей жизни – орган и органный зал в Ливадии."Вот эти колонны стоят, видите? Это моя мама красила. Вот обои - это моя сестра клеила. Фонтан около фасада, плитку на полу – отец сам клал. И еще вот над душой приходилось у рабочих стоять, потому что 5 тысяч труб одному человеку сделать не хватит жизни. Стоишь над рабочим, все ему объясняешь, потом проверяешь сделанное".Сейчас здесь органный зал, а в пору перестройки в здании бывшей царской электростанции был склад. Затем эти стены видели лагерь для военнопленных, столовую санатория, клуб…"Здание было в аварийном состоянии уже, власти думали – ломать его или нет. Сюда отца привел первый секретарь горкома Измайлов. А затем так сложилось, что Измайлов умер. И потом мы все сами".Антон убежден, что в Ливадийском центре органной музыки есть много сакрального. У местного органа даже некоторые трубы изогнуты точно как трубы ангелов на картинах художников Возрождения."Для хорошей акустики нет никакой определенной формулы, хотя существуют определенные графики. Отец сам занимался математическими вычислениями диаметров и длин труб. Это был огромный труд занимавший сотни страниц. Но многое не просчитывается, надо просто чувствовать".Антон говорит, что – парадокс – из-за нехватки средств получился орган очень дорогим: здесь медь, различные породы деревьев, полностью ручная работа. Ну и плюс к тому для такого специфичного инструмента и рабочие инструменты должны были быть специфическими – их тоже делали самостоятельно, в единственном экземпляре. Антон рассказывает, что в Чехословакии, например, делали органы, которые можно собирать в любом зале как лего – из готовых деталей, разница органов определяется только комплектацией деталей.Сейчас он – смотритель органа, сестра Антона Юлия поет здесь и играет, а младший брат тоже музыкант, но с органом не связан.Сложнее симфонического оркестра"В чем отличие органа от фортепиано, например? Общее – только клавиатура. Это абсолютно другой инструмент. Орган – это своего рода оркестр. Только в оркестре примерно 25-30 тембров, а у нас – 82. Смысл в том, что каждый органист может одно и то же произведение сыграть в своей оркестровке".Многие думают, что орган – родом из средневековья. Но это история начинается еще с античности, рассказывает Антон. Первый подобный инструмент был создан в Iвеке до нашей эры."Только в VI веке церковники поняли, что это за инструмент, и он стал храмовым. Игра на органе – это своего рода математические размышления. Это всегда была музыка для интеллектуалов", – считает единственный в Крыму смотритель органов.Сейчас в центре органной музыки "Ливадия" воздух в трубы нагнетают с помощью электричества, а в безэлектрический век были специальные люди, которые нагнетали воздух в трубы мехами – калькантами."Это был тяжелый физический труд. И это были высокого класса специалисты, они работали наравне с органистом: от того, как они качают воздух, зависели и определенные кульминационные моменты музыкального произведения. Сейчас эти моменты, к сожалению, утеряны".Органы – это отражение технических достижений того или иного времени: чем выше уровень развития цивилизации, тем больше технических возможностей, тем сложнее становится управление инструментом.Услышать голоса ангеловАнтон – смотритель органа и самого органного зала: мы застали его снаружи здания на лесах – подправлял фасад. Он говорит, что на смотрителя органа учат разве что на тех фирмах, которые органы делают."А этот орган я сам строил, я знаю все его тонкие, очень специфические моменты. Для того, чтобы инструмент функционировал, важно все. С температурой, к сожалению, я не могу ничего сделать, потому что у нас нет таких огромных финансов, чтобы и зимой, и летом тут была одна и та же температура. Я могу в наших условиях поддерживать влажность, чем я и занимаюсь".Антон занимается этим и днем, и ночью, потому что из-за особенностей здания никакие специальные приборы не помогут: часть инструмента находится в отдельном помещении, и удержать два зала в одном балансе влажности очень сложно."Настройкой занимаемся тоже постоянно. Наш инструмент – в единственном экземпляре, он неповторимый, у него есть много нюансов для чистоты звучания, он чуток на изменения, и его сложно отрегулировать. Из-за высоких окон и резких южнобережных перемен погоды бывают большие перепады температуры и меняется строй инструмента: когда тепло в зале, он повышается, а зимой строй может на полтона тона уйти внизЛивадийский орган не играет никаких мелодий, кроме тех, которые предназначены для органа. У Антона и его семьи к этому философский подход: "Можно мелодии играть всякие. Можно и в храме разные неприличные слова говорить. Но зачем?"А еще он рассказывает, что небольшой сквер вокруг органного зала задумывался его отцом как прообраз восточного райского сада, в котором органный зал – как музыкальная беседка со звучащими внутри голосами ангелов. Главное – хотя бы попытаться их услышать.Самые интересные и важные новости ищите в наших соцсетях: Telegram, Дзен, ВКонтакте и MAX. Также следите за нами в Одноклассниках и Rutube.Читайте также на РИА Новости Крым: Жители планеты Океан: история о человеке, дельфинах и любвиКрокодилы и слоны: крымский ветеринар лечит экзотических животныхХудожники высшего порядка: как стать реставратором и где работать в Крыму
Уникальный специалист работает в Ялте, таких в Крыму больше нет. И вообще в России – раз-два и обчелся. Должность Антона Хромченко называется очень красиво – "смотритель органа". Сложнейший музыкальный инструмент, за которым он теперь следит, Антон строил вместе со своим отцом, почетным гражданином Ялты Владимиром Хромченко.
Крым – это не только знаменитое Ласточкино гнездо, Аю-Даг и теплое море. Это еще и люди, наши современники в том числе. На полуострове живут и работают крымчане редких профессий – таких, которых даже в каталоге специальностей не встретишь, настолько бывают специфичны их умения. О них – в спецпроекте РИА Новости Крым "Штучная работа".
Воплощенная в жизнь мечта
"Это не работа, это жизнь и это мечта", – говорит Антон. Орган Хромченки строили более 10 лет, в самое сложное время – лихие 90-е.
"Все нам говорили: "Вы с ума сошли? Надо деньги зарабатывать. Все строят гостиницы, магазины, а вы?" А орган – это другой уровень развития, другое понимание и сознание", – убежден Антон.
Своей первый орган учитель музыкальной школы Владимир Хромченко построил в обычной детской городской школе. Потому что захотел воплотить в жизнь свою мечту при помощи своих собственных рук. Потом "первенец" был разобран, а на его месте появился второй – лучше.
"У него не было никакого электрического инструмента, все ручное. Я помню, он купил станок специальный для работы и так ему радовался! Станок стоил 80 рублей, а зарплата учителя музыки была 60. Я иногда в музыкалку хожу, смотрю за органом, каждая труба – это просто шедевр: она сделана настолько тщательно, настолько здорово!" – говорит Антон.
Материалы для строительства как для органа в Ливадии – вершине творчества Владимира Хромченко, так и для маленьких, "предварительных" органов в ялтинской музыкальной школе из создатель находил в самых неожиданных местах:
"В те годы кур продавали в деревянных ящиках. Вот эти ящики отбирались, оттуда выбирали хорошие доски и их обрабатывали для использования. Много труб в ливадийском органе сделано из крымских пород деревьев, их мы с отцом лично в лесу валили, а есть и из тропических".
В ответ на мой удивленный взгляд Антон Хромченко поясняет: однажды в мебельный магазин привезли циновки, они были в ящиках из красного дерева. "У них там красного дерева как в России березы – завались. Отец набрал себе, помню, целую тачку, такой довольный был".
Клавиши, педали, трубы, которых здесь 5200 и нет ни одной одинаковой по длине и диаметру, – все сделано вручную.
"Специальный органный металл для некоторых труб трубы сами отливали. Это все очень сложно. Честно говоря, я даже не могу понять, как мы это все сделали, потому что ничего купить в магазине нельзя было – ни инструмента, ни материалов, ничего нет. Струбцины делали сами. Современным мастерам рассказываешь, как со шлямбуром мучались, а он и не знает, что это такое".
Орган – дело семейное
Одновременно с ливадийским органом Хромченко делали и небольшие органы на заказ, чтобы вырученные средства вложить в дело своей жизни – орган и органный зал в Ливадии.
"Вот эти колонны стоят, видите? Это моя мама красила. Вот обои - это моя сестра клеила. Фонтан около фасада, плитку на полу – отец сам клал. И еще вот над душой приходилось у рабочих стоять, потому что 5 тысяч труб одному человеку сделать не хватит жизни. Стоишь над рабочим, все ему объясняешь, потом проверяешь сделанное".
Сейчас здесь органный зал, а в пору перестройки в здании бывшей царской электростанции был склад. Затем эти стены видели лагерь для военнопленных, столовую санатория, клуб…
"Здание было в аварийном состоянии уже, власти думали – ломать его или нет. Сюда отца привел первый секретарь горкома Измайлов. А затем так сложилось, что Измайлов умер. И потом мы все сами".
Антон убежден, что в Ливадийском центре органной музыки есть много сакрального. У местного органа даже некоторые трубы изогнуты точно как трубы ангелов на картинах художников Возрождения.
"Для хорошей акустики нет никакой определенной формулы, хотя существуют определенные графики. Отец сам занимался математическими вычислениями диаметров и длин труб. Это был огромный труд занимавший сотни страниц. Но многое не просчитывается, надо просто чувствовать".
Антон говорит, что – парадокс – из-за нехватки средств получился орган очень дорогим: здесь медь, различные породы деревьев, полностью ручная работа. Ну и плюс к тому для такого специфичного инструмента и рабочие инструменты должны были быть специфическими – их тоже делали самостоятельно, в единственном экземпляре. Антон рассказывает, что в Чехословакии, например, делали органы, которые можно собирать в любом зале как лего – из готовых деталей, разница органов определяется только комплектацией деталей.
"Когда папа начал делать этот инструмент, мне было 17 лет", – показывает Антон на орган: "И в жизни своей я только в армию сходил без органа. А так – все время с ним".
Сейчас он – смотритель органа, сестра Антона Юлия поет здесь и играет, а младший брат тоже музыкант, но с органом не связан.
Сложнее симфонического оркестра
"В чем отличие органа от фортепиано, например? Общее – только клавиатура. Это абсолютно другой инструмент. Орган – это своего рода оркестр. Только в оркестре примерно 25-30 тембров, а у нас – 82. Смысл в том, что каждый органист может одно и то же произведение сыграть в своей оркестровке".
Многие думают, что орган – родом из средневековья. Но это история начинается еще с античности, рассказывает Антон. Первый подобный инструмент был создан в Iвеке до нашей эры.
"Только в VI веке церковники поняли, что это за инструмент, и он стал храмовым. Игра на органе – это своего рода математические размышления. Это всегда была музыка для интеллектуалов", – считает единственный в Крыму смотритель органов.
Сейчас в центре органной музыки "Ливадия" воздух в трубы нагнетают с помощью электричества, а в безэлектрический век были специальные люди, которые нагнетали воздух в трубы мехами – калькантами.
"Это был тяжелый физический труд. И это были высокого класса специалисты, они работали наравне с органистом: от того, как они качают воздух, зависели и определенные кульминационные моменты музыкального произведения. Сейчас эти моменты, к сожалению, утеряны".
Органы – это отражение технических достижений того или иного времени: чем выше уровень развития цивилизации, тем больше технических возможностей, тем сложнее становится управление инструментом.
Услышать голоса ангелов
Антон – смотритель органа и самого органного зала: мы застали его снаружи здания на лесах – подправлял фасад. Он говорит, что на смотрителя органа учат разве что на тех фирмах, которые органы делают.
"А этот орган я сам строил, я знаю все его тонкие, очень специфические моменты. Для того, чтобы инструмент функционировал, важно все. С температурой, к сожалению, я не могу ничего сделать, потому что у нас нет таких огромных финансов, чтобы и зимой, и летом тут была одна и та же температура. Я могу в наших условиях поддерживать влажность, чем я и занимаюсь".
Антон занимается этим и днем, и ночью, потому что из-за особенностей здания никакие специальные приборы не помогут: часть инструмента находится в отдельном помещении, и удержать два зала в одном балансе влажности очень сложно.
"Настройкой занимаемся тоже постоянно. Наш инструмент – в единственном экземпляре, он неповторимый, у него есть много нюансов для чистоты звучания, он чуток на изменения, и его сложно отрегулировать. Из-за высоких окон и резких южнобережных перемен погоды бывают большие перепады температуры и меняется строй инструмента: когда тепло в зале, он повышается, а зимой строй может на полтона тона уйти вниз
Ливадийский орган не играет никаких мелодий, кроме тех, которые предназначены для органа. У Антона и его семьи к этому философский подход: "Можно мелодии играть всякие. Можно и в храме разные неприличные слова говорить. Но зачем?"
"Тут все так устраивалось и устроено, тут такие фантастические истории происходят во время концертов, что вы даже себе представить не можете. Я в это не просто верю, я знаю", – таинственно, не раскрывая подробностей, отзывается Антон Хромченко о центре органной музыки в Ливадии.
А еще он рассказывает, что небольшой сквер вокруг органного зала задумывался его отцом как прообраз восточного райского сада, в котором органный зал – как музыкальная беседка со звучащими внутри голосами ангелов. Главное – хотя бы попытаться их услышать.
