Мария Капнист: крымская сказка ведьмы всея Союза

Алексей Вакуленко, корреспондент регионального подразделения МИА "Россия сегодня" в Симферополе

Сказка и ГУЛАГ — две вещи несовместные, не правда ль? А вот и нет!.. Пожалуй, когда в Советском Союзе вместо сказки былью сделали Кафку с кошмаром ГУЛАГа, сказка стала еще более волшебной, заоблачной, райской. Как, пожалуй, мир дореволюционного детства графини Марии Капнист, последние, сказочные годы которого прошли в Крыму. Когда в 1920-м на полуостров обрушилась "красная чума", беззаботное детство 7-летней Маши кончилось: ее отца, 45-летнего графа Ростислава Капниста, большевики расстреляли. Фактически без суда и следствия: происхождением не вышел.

О том, как в зрелые годы благодаря советской власти Мария Ростиславовна стала звездой киноэкрана, читайте в материале РИА Новости Крым.

© Фото с сайта kino-teatr.ru

"У вас нет приказа!"

Среднестатистическому советскому юному зрителю 70-х и 80-х годов прошлого века Мария Капнист известна, пожалуй, киновоплощениями злых и чудовищных старух. Как ни жутко это прозвучит, но привлекательную для советских кинематографистов внешность талантливой актрисы сформировал… ГУЛАГ. Не случись в ее жизни лагерного кошмара длиной в 15 лет, не было бы высушенной нечеловеческими муками женщины с выразительным взглядом, а значит, и той фактуры, что так пленила советских киносказочников. Тот самый случай, когда несчастье помогло счастью как режиссеров, с упорством золотоискателя подчас добывающих необходимый редкий типаж, так и благодарных зрителей, в итоге этим типажом завороженных.

© Фото с сайта kino-teatr.ru

Впервые с кошмаром зарождавшегося "нового мира", в котором бывшие никем вдруг стали всем, маленькая Маша столкнулась в том же сказочном Крыму. В Судаке у Капнистов было родовое имение. Прадед отца будущей актрисы Ростислава Капниста Петр Васильевич Капнист в 1785 году, через два года после присоединения Крыма к Российской империи, приобрел имение в Судакской долине. Так уж случилось, что его родной брат Василий Капнист одним из первых русских поэтов воспел Тавриду, как на рубеже XVIII и XIX веков называли полуостров. Так в одном из стихотворений он описывал тогдашний Судак:

Там долго ветр весенний веет,
Гнетет недолго зимний хлад;
В долинах, как янтарь, желтеет
Токайский сладкий виноград.

В январе 1921-го на "зимнем хладе" у горы Алчак расстреляли отца будущей актрисы Ростислава Капниста. Примечательно, что в августе 1914 года, когда Россия вступила в Первую мировую войну, у подножья 152-метровой вершины произошло большое наводнение. Многие тогда, как пишет историк Алексей Тимиргазин, видели в стихийном бедствии знамение.

Капнист прибыл в Судак с супругой и пятью детьми в 1918 году после известных событий октября предыдущего. Впоследствии в одном из интервью дочь Марии Ростиславовны Радислава рассказывала, что в городе на Неве среди гостей их дома был Федор Шаляпин. "Шаляпин обратил внимание на мою маму, когда она была еще ребенком, — ей доверили роль пажа в домашнем театре, — вспоминала Радислава Олеговна. — Он даже давал ей уроки актерского мастерства. Таким образом, моя мама с детства получала уроки самого Шаляпина".

© Фото из книги Алексея Тимиргазина "Судак. Путешествия по историческим местам"

Пропитанную миром искусства атмосферу Петербурга сменил курортный Крым, где первые пару лет Капнисты жили достаточно спокойно. В доме ставились спектакли, дом посещали поэт Максимилиан Волошин и врач Сергей Елпатьевский, с восторгом отзывавшиеся о графской библиотеке. Притом что с начала 1918 года в городе уже распространился вирус Гражданской войны. "Уже недели три Судак в руках большевиков — были вооруженные столкновения, аресты, обыски, реквизиции… И вообще страху бы совсем не было, если бы не дети, — все время жажда разрушения и конца, безумие от всего, что свершается, сталкивается в душе с желанием сберечь и защитить близких и маленьких. Сердце и ум переполнены от напора горячечных впечатлений", — так 3 февраля 1918-го описывала приход большевиков в Судак поэтесса Аделаида Герцык в письме жене историка культуры Михаила Гершензона Марии Гершензон.

Герцык сидела вместе с Капнистом в подвале "чрезвычайки" и посвятила ему впоследствии первый из своих "Подвальных очерков". В нем она вспоминала, как однажды ночью графа и еще пятерых заключенных увели конвойные. "Через два дня от новых заключенных, пришедших с воли, узнали, что всех шестерых прямо из подвала повели под усиленным конвоем к одинокой скале, выдающейся в море, далеко от жилья, — и там они были расстреляны, — написала Герцык. — Там же, в песке, вырыли яму, куда свалили тела, и сравняли почву над ней. И когда родственники пытались приблизиться к родной могиле, их разгоняли с угрозой арестовать. Так, омываемое волнами, ничем не отмеченное, скрыто, близ моря, место успокоения их".

© Фото Александра Кирьякова

Захватившие полуостров поздней осенью 1920 года красноармейцы на этот раз одними обысками не ограничились. "Когда появилась "чрезвычайка", было вывешено объявление: всем дворянам, титулованным особам прийти в ГПУ, иначе расстрел. Когда кто-то спросил отца — графа Ростислава Ростиславовича Капниста: "Ты пойдешь?" — он ответил: "Я не трус", — рассказывала Мария Ростиславовна. — "Я умоляю, папа, не ходи!" Он ушел. А у нас был такой круглый стол. И вот я помню стакан вдруг сам разбился на мелкие кусочки, как будто кто-то его ударил. Поздно вечером папа вернулся, но на следующий день его забрали. Потом его расстреляли… А тетю убили на моих глазах. Мне было около шести лет, но я помню лица тех людей. Один из них сказал другому, указывая на меня: "Смотри, какими глазами она на нас смотрит. Пристрели ее". Я закричала: "Вы не можете! У вас нет приказа!" Я тогда уже все знала. Три тысячи человек расстреляли за одну ночь. На горе Алчак. Никто не знает, что творилось в Крыму. Мы голодали ужасно. Мололи виноградные косточки… Спаслись дельфиньим жиром — один рыбак поймал дельфина…"

Старшая сестра Марии 15-летняя Елизавета, носившая отцу в тюрьму передачи, умерла спустя два дня после его расстрела. Позже крымский историк Сергей Филимонов разыскал и опубликовал заполненную графом Капнистом "Анкету для регистрации лиц, прибывших в Крым после 1917 года". В ней тот, в частности, указал, что прибыл в Крым устраивать в Феодосии склад для госпиталей, а затем вернулся к семье в Судак, признался, что "не имел желания" покинуть полуостров с остатками армии Петра Врангеля, сочувствует революции и даже готов "службой" оказать помощь РСФСР. Увы, сочувствие графа, некогда помогавшего революционерам рублем и перевозившего из-за границы большевистскую "Искру", не спасло от расстрела. Перед ним чекисты изъяли у Капниста "одиннадцать пачек папирос, две коробки табаку, восемь книжек курительной бумаги, пять штук свечей, один пояс, одну военную шубу". Сегодня на месте расправы установлена памятная доска.

© Фото Александра Кирьякова

Из ГУЛАГа на экран

Впоследствии дом Капнистов разрушили, родственникам расстрелянного графа пришлось скрываться. Крымские татары, для которых память о Капнисте была священна, помогли вдове и дочке Маше бежать из Судака в национальной одежде. Шестнадцатилетней Мария Ростиславовна попала в Ленинград, где поступила в театральную студию Юрия Юрьева, а после ее закрытия — в институт. Из-за "чистки партийных рядов", развернувшейся после расстрела друга семьи Капнистов Сергея Кирова, актерское образование пришлось прервать и спешно выехать из Ленинграда. Однако от упрямого замысла судьбы, исполненного трагизма, убежать не удалось: в начале 1941 года "за антисоветскую пропаганду и агитацию" Марии дали восемь лет. В итоге срок растянулся на все пятнадцать. В лагере она познакомилась с фактической супругой флотоводца и ученого Александра Колчака Анной Тимиревой, с которой играла в спектаклях тюремного театра. К примеру, писатель Даниил Фибих в мемуарной книге "Двужильная Россия" вспоминал, как Мария Ростиславовна исполняла роль Констанции в спектакле по пьесе Карло Гольдони "Забавный случай".

По словам дочери актрисы Радиславы Капнист, если в лагерь та отправилась с весом 92 килограмма, то оттуда вернулась 47-килограммовой. Первую роль ее матери предложил украинский режиссер Юрий Лысенко в кинокартине "Таврия". В фильме она исполнила роль монахини. "Мама так сыграла роль монахини, что местные жители приходили просить ее: "Матушка, благословите!" Такой дар перевоплощения был у нее!" — отмечала Радислава Олеговна. Затем последовали более ста ролей, в том числе неповторимые образы инокинь, ведьм, старух и даже графинь. Наиболее знаменитыми стали, пожалуй, Мануйлиха в "Олесе" Бориса Ивченко, "Новые приключения янки при дворе короля Артура" Виктора Греся, где сыграла сразу и Фатума, и рыцаря, и игуменью, Софья Павловна в "Бронзовой птице" Николая Калинина и Наина в "Руслане и Людмиле" Александра Птушко.

© Фото с сайта kino-teatr.ru

Умерла Мария Ростиславовна от последствий простуды 25 октября 1993 года в Киеве, где проживала с 1956-го. А простудилась она, закаленная лагерными бараками, в больнице, куда попала сбитой автомобилем. Как рассказывала актриса Раиса Недашковская, незадолго до смерти Капнист "успела попрощаться с дорогими ей местами". "Пришла в Дом кино. Сотрудница вспоминала, что, уходя, она несколько раз порывалась зайти в Красный зал. Когда на третий раз та напомнила актрисе, что зал закрыт, ей показалось, что Капнист немного не в себе, — рассказывала Недашковская. — После этого Мария Ростиславовна поехала на киностудию имени Довженко, обошла все павильоны, собрала охапку осенних листьев и, переходя дорогу с четырехполосным движением, попала под автомобиль… Она еще в "скорой" шептала: "Водитель не виноват…".