О референдумах и двойных стандартах "мирового сообщества"

Сергей Киселёв, доцент Крымского федерального университета

Наталья Киселёва, руководитель крымского филиала Фонда развития гражданского общества 

Согласно принятой терминологии, референдумы – это форма непосредственного волеизъявления граждан, выражающаяся в голосовании по наиболее значимым вопросам общегосударственного, регионального или местного значения. Такие голосования являются важнейшим институтом прямой демократии. 

К референдумам, изменяющим карту мира, относятся плебисциты (будем употреблять этот термин как синоним референдума), в ходе которых граждане высказывают свое мнение о территориально-политическом статусе региона. К этой категории относятся и референдумы, состоявшиеся в Крыму и Севастополе в 2014 году, на которых жители полуострова выбрали свое будущее в составе Российской Федерации. 

Но это не первые и не единственные случаи изменения европейской карты в XXI веке посредством референдума. Вспомним хотя бы голосование черногорцев в 2006 году, результаты которого привели к появлению государства Черногория. Не лишним будет отметить, как после голосования черногорцев за отделение от Сербии Председатель Совета Европейского союза Хавьер Солана поздравил Черногорию с "успешным" референдумом и отметил, что высокая 86-процентная явка подтверждает легитимность процесса. Правда при этом главный представитель ЕС на международной арене умолчал о том, что поддержали отделение только 55,5% от принявших участие в голосовании. А в 2014 году все тот же Хавьер Солана не заметил легитимности референдумов в Крыму и Севастополе при аналогично высокой явке (более 80%), но значительно большей поддержке отделения – 96,8% в Крыму и 95,6% в Севастополе. 

Анализируя референдумы по изменению территориально-политического статуса в текущем столетии, приходится констатировать, что положительная или негативная реакция на подобные плебисциты со стороны "мирового сообщества" никак не определяется ни уровнем явки, ни уровнем поддержки населением вопросов референдума.  

В целом же в XXI веке состоялось уже 22 референдума с вопросами об изменении политического статуса – по два в Азии и Африке, по три в Америке и Океании и двенадцать в Европе. 

Начало новейшей суверенизации путем референдумов положили жители Сомалиленда, более 95% которых одобрили новую конституцию, закреплявшую независимость региона от Сомали. 

В 2006 году на вопрос об изменении политического статуса отвечали жители Токелау, Черногории, Приднестровья и Южной Осетии.

В 2007 году жители Токелау вновь повторили попытку изменить свой статус зависимой территории Новой Зеландии на самоуправляемое государство в рамках Свободной ассоциации с той же Новой Зеландией. 

В 2008 году один из муниципалитетов Каталонии (Ареньс-де-Мунт), а в 2014 и 2017 уже жители всей автономии голосовали за независимость. 

В 2011 году Южный Судан отделился от Судана. 

В Пуэрто-Рико дважды в текущем столетии (в 2012 и 2017 гг.) выносили вопрос об изменении политического статуса на референдум. 

Жители Фолклендов на референдуме 2013 года высказались за сохранение островов в составе Великобритании.    

Самым "урожайным" на референдумы по изменению территориально-политического статуса стал 2014 год. В Гагаузии поддержали законопроект о самоопределении автономии в том случае, если Молдавия утратит статус независимого государства. В испанской области Венето состоялось электронное голосование, в ходе которого большинство венецианцев высказались за создание независимой, суверенной, федеративной республики. В Шотландии отвечали на вопрос о независимости автономии. Жители Луганской и Донецкой народных республиках поддержали акты государственной самостоятельности. Подавляющее большинство крымчан и севастопольцев высказались за возвращение в Россию. 

В 2017 году жители еще трех регионов (в Америке, Азии и Европе) принимали участие в плебисцитах по определению политического статуса своих территорий.

В прошлом году на вопрос о независимости отвечали жители пока еще французской Новой Каледонии. 

Реакция так называемого "мирового сообщества" на эти референдумы является ярким примером и несомненным доказательством двойных стандартов, превалирующих в современной политике. 

Результаты референдумов в одних регионах признаются "мировым сообществом" и ООН, а жителям других регионов отказывают в праве на прямое волеизъявление.  

Так, например, Организация Объединенных Наций только в текущем столетии поддержала результаты двух референдумов в Токелау(2006 и 2007 гг.), не отказывала жителям Пуэрто-Рико в праве на самоопределение в ходе референдумов 2012 и 2017 гг., не препятствовала референдуму в Шотландии в 2014 г. по отделению от Великобритании, эксперты ООН не мешали проведению референдума по отделению Новой Каледонии от Франции в 2018 г. И к появлению на политической карте мира в XXI столетии (после состоявшихся референдумов) двух новых государств – Черногории и Южного Судана – ООН имеет самое непосредственное отношение. 

Южный Судан – самое молодое государство, появившееся на карте Африки после проведения референдума в 2011 и отделения от Судана. Это отделение поддерживали как США, так и страны ЕС. «Лоббирование» плебисцита Соединенными Штатами вполне объяснимо, т.к. в Южном Судане находятся богатейшие месторождения полезных ископаемых, в том числе – нефти. 

Но сквозь призму претензий к проведению Крымского референдума со стороны американских и европейских политиков, южно-суданский плебисцит интересен тем, что на период голосования в Южном Судане были задействованы 40 тысяч полицейских и военнослужащих, а еще дислоцированный военный контингент миссии ООН численностью в 10 тысяччеловек. При этом "мировое сообщество" не заметило, что народное волеизъявление проходило "под дулами автоматов", а вот там, где их не было –в Крыму и Севастополе – эти пресловутые "дула", которых никто на референдуме не видел и не запечатлел, политические лидеры и СМИ Запада умудрились разглядеть и продолжают лицемерно настаивать на этом.

Следует отметить, что референдум в Южном Судане рассматривался международными организациями как способ решения длительного кровопролитного конфликта между центральной властью и южно-суданской Народной армией освобождения. В связи с этим возникает закономерный вопрос: сколько еще жизней мирных жителей должен унести конфликт на востоке Украины, чтобы "мировая общественность" признала право жителей Донецкой и Луганской народных республик на самоопределение и мирную жизнь?

В группе государств, присвоивших себе право говорить от имени "мировой общественности", Соединенные Штаты занимают особое положение и не скрывают, что их реакция на любые, даже однотипные ситуации в других странах, обусловлена исключительно интересами США. 

Так, например, после того, как лидеры Шотландии озвучили возможность проведения повторного референдума, пресс-секретарь Белого дома заявил, что их видение "по-прежнему заключается в том, что единое Соединенное Королевство отвечает всем интересам США". Таким образом Вашингтон в очередной раз открыто подтвердил, что на все события, в том числе и на факты народного волеизъявления, американские политики смотрят только сквозь призму "интересов США". 

Если в Южном Судане есть нефтяные интересы США, референдум по отделению приветствуется. Если в результате отделения Шотландии от Великобритании Штаты могут потерять стратегическую военно-морскую базу Клайд и пункт базирования Фаслейн, то референдум не приветствуется.

В толковании тех или иных событий в зависимости от собственных выгод подражают гегемону "международного сообщества" и политики других государств, трактуя по-разному не только права жителей различных регионов, но и сами международно-правовые акты. 

Так, например, в отношении территориального спора между Аргентиной и Британией из-за Фолклендских островов Комитетом ООН по деколонизации было принято несколько резолюций, призывающих стороны конфликта к переговорам. Но британские власти считают эти призывы некорректными, т.к. они "лишают жителей островов права решать вопросы самостоятельно". 

Возникает закономерный вопрос: почему жители Фолклендов имели право на самостоятельное определение своего территориально-политического статуса в 2013 году, а жителям Крымского полуострова в этом праве "мировое сообщество" отказывает? Ответ очевиден – двойные стандарты. 

Следуя таким двойным стандартам, во вторник нижняя палата американского парламента одобрила законопроект, касающийся Крыма, в котором говорится о непризнании де-юре или де-факто суверенитета Российской Федерации над полуостровом. 

В качестве симметричного ответа на такое «непризнание» нашего волеизъявления в 2014 годумы можем не признавать политический статус Пуэрто-Рико, а также результаты двух референдумов, по изменению этого статуса, состоявшихся в 2012 и 2017 гг., где якобы победили сторонники идеи вхождения территории в состав США в качестве одного из штатов. 

Почему якобы? Потому что легитимность этих референдумов не подтверждается никакими результатами. Так, в 2012 годуменее половины (46%) пуэрториканцев поддержали идею вхождения в состав США в качестве 51-го штата, а в 2017 году поддержка составила 97,2%, но явка не дотянула даже до четверти (22,9%). 

Также мы можем не признавать будущие результаты голосования в конгрессе, если американские парламентарии поддержат расширение численности своих штатов за счет Пуэрто-Рико, как это было с Гавайскими островами, ставшими 50-м штатом в 1959 году, – после проведенного там референдума, но в результате как раз классической аннексии Гавайев(насильственного присоединениягосударством всей или части территории другого государства) Соединенными Штатами Америки в 1898 году. 

Следует отметить, что референдумы, изменяющие политическую карту мира, не продукт XXI века, а голосование в Новой Каледонии в 2018 году – не последнее в текущем столетии. 

Начало референдумам по суверенизации в начале прошлого столетия положили норвежцы, проголосовавшие в 1905 году за отделение от Шведского королевства. А в 2019 году уже готовятся к плебисциту о независимости от Папуа – Новой Гвинеи жители тихоокеанского острова Бугенвиль.

Вопреки широко распространенному мнению, политическая карта мира постоянно меняется. Большую часть своей истории она формировалась в результате войн и завоеваний, которые сопровождались неисчислимыми жертвами. В настоящее время существует цивилизованный, демократический и правовой инструмент изменения государственной принадлежности той или иной территории – референдум. Подход, когда результаты одних референдумов признаются, а других не признаются, является свидетельством не только двойных стандартов, доминирующих во внешней политике "лидеров мирового сообщества", но и циничного игнорирования ими тех принципов, гарантами которых они сами себя назначили и, благодаря которым, их до сих пор относят к цивилизованным странам, во что с каждым таким фактом верится уже с трудом.

Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции