За семью и Родину не жалея жизни: династия моряков Палий из Севастополя
РИА Новости Крым в Год семьи в России продолжает спецпроект "Династии Крыма". В нем рассказываем о семьях крымчан, где профессия передается из поколения в поколение.
"Это я еще в школе учился, девятый класс, 2008 год, наверное. Но и тогда уже знал, что буду связан с морем", – комментирует лейтенант Палий фото из семейного альбома, который мы просматривали вместе с его матерью, Аллой Сергеевной.
"И все женщины знали по их силуэтам, какой уходит, а какой возвращается", – вспоминает Алла Сергеевна. А потом Северодвинск, область Архангельская, где зимой жутко бывало холодно. "До минус 40. А мне свекровь: "Доча, с ребенком гулять надо". – "Мама, – говорю, – я как посмотрю на эти градусы, я таких цифр даже представить себе не могу!"
"Казачество он уважал. Но украинский национализм был ему глубоко противен. Его прадедушку по отцу убили украинские националисты. Поэтому Андрей просто морально не принял этого вообще. Даже вопрос такой не стоял", – вспоминает Алла Палий.
Упомянутый прадед Андрея Николаевича по отцу, Игнатий Васильевич Бугаев, был кадровым военным. Прошел всю Великую Отечественную. А после в должности комиссара служил в "реакционном регионе" на Западной Украине, входившем в дистрикт "Галиция" в годы немецко-фашистской оккупации. В селе Судовая Вишня Львовской области советский военком погиб в 1947 году от пули украинских националистов, орудовавших в составе подпольно-диверсионных групп УПА* еще несколько лет после освобождения этих земель Красной Армией.
За год до этого его дочь Вера вышла замуж за Павла Ивановича Палия. Он тоже был комиссаром после войны, на которую ушел в 16 лет и которую закончил в мае 1945-го в Праге, получив ранение. На пенсию Павел Палий вышел в звании подполковника в Житомирской области, откуда был родом. Все трое его сыновей стали военными. Двое – летчики. И один – моряк, отец Андрея Николаевича – Николай Павлович, дослужившийся до замкома Беломорской базы и ушедший в отставку в звании каперанга.
Дед Аллы Палий, Сергей Прокофьевич Лещенко, политрук, тоже воевал, освобождал западноукраинские земли от нацистов всех мастей, был тяжело ранен, "осколки до конца жизни в нем сидели".
"Вокруг бочки с огнем, баррикады, бомжи и европейская елка с флагами и надписями: "Житомир", "Тернополь"… и на самом верху: "Севастополь". Севастополь! Да отсюда если и были там – единицы. А по телевизору крутили их постоянно. Жуть, какое идеологическое воздействие. Андрей Николаевич зубами скрипел", – вспоминает Алла Палий.
"Как-то приходит Андрей домой: "Посмотри", – и выкладывает пособия юного пластуна, бандеровца*, все эти руководства к диверсионной работе со штампами библиотеки училища. Что могло возникнуть в головах детей, читавших такое? Из хорошего – было одно: четырехтомник Тараса Шевченко 1939 года выпуска. Два тома – стихи на украинском и еще два – проза на русском языке".
Водолаз-минер, он успел пройти боевую закалку на корабле, получил свое первое офицерское звание – лейтенант и вернулся в отряд. Проводив в последний путь отца, принял решение изменить специальность, чтобы "продолжить его дело".
"Младшему только три. А старшему девять, и он хочет быть военным. Пойти в спецназ. Нравится ему. Все время об этом говорит", – делится Андрей Андреевич.
"Для меня семья и Родина – на первом месте. Мы за правое дело. И все будем делать для победы".
