Эти ребята познакомились на войне. Часто жили вместе — в гостиницах, общежитиях, полуразрушенных домах, в окружении и на линии фронта. Помогали друг другу в съемках, не думая о конкуренции своих изданий. Потому что это война. О том, как там было, они рассказали обозревателю МИА "Россия сегодня" Вере Костамо.
"Мы то бегали в бомбоубежище, то нет"
Дмитрий Стешин, военный корреспондент "Комсомольской правды":
Когда мы прилетели на вторую Египетскую революцию, оказалось, что военным совершенно не нужно было освещение всего того, что там происходило. В страну старались не пускать, придирались ко всему, даже к бронежилетам с надписью "Пресса". Андрея мы заметили еще в самолете, но знакомы с ним не были. Он вез с собой весь набор журналиста, который работает в горячей точке: каску, бронежилет, противогаз со сменными фильтрами. Мы вместе шли после таможенного контроля, и каким-то образом Саша Коц проскочил с нашим оборудованием, а Андрея задержали. Получилось так, что он отвлек внимание. И я с ним остался. Около часа мы пытались решить вопрос.
Все остальные ребята военкоры нас ждали. Андрей так проникся тем, что мы разделили его проблемы, что после этого случая мы начали дружить…
…
На Евромайдане и юго-востоке Украины мы снова работали бок о бок.
Мы слышали, как обстреливали соседние дома и квартал, где жил Стенин. Звук от "Града" такой, как будто черти высыпают горох в пустое ведро. А утром мы встретили Андрея у нашей гостиницы, он сидел на крыльце.
По утрам мы вытаскивали туда генератор, пользовались сами и давали местным жителям заряжать телефоны.
Спросили Андрюху, что он тут делает. Он рассказал, что ночью попали в соседний дом, он услышал крики.
— Я взял свечку, фотик. Часа два помогал мужику откапывать из кирпичей убитую жену. А пораненная бабка сидела в кресле и повторяла: "Где Маня? Где Маня?". Мы ей объясняли-объясняли, а потом бросили. Она, наверное, с ума сошла. А потом я двинулся домой и вдруг понял — я вообще живу один в подъезде. В доме пара человек осталась, они из подвалов не вылезают. Меня если убьет или завалит, так вообще никто и никогда не найдет. Можно, парни, я у вас поживу?
Тогда ночью он не сделал ни одного кадра.
Андрей сначала жил вместе с Сашей (Александр Коц, военкор "КП" — Ред.), но тот во время обстрелов только делал музыку громче, и никак Андрюху морально не поддерживал. И мы решили, что социопат должен жить с социопатом, и Стенин переехал на этаж выше ко мне. Коц, кажется, немного обиделся и сказал: "Бывайте, ихтиандры, все равно, если что — ко мне в номер провалитесь".
…
Один раз мы попали под обстрел снайпера, он нам прострелил колесо, мы чудом выбрались. Вечером Стенин разбирал снимки и говорит: "Слушай, у меня тут два снимочка есть, на одном ты такой жалкий лежишь, напуганный, а на втором мужественный, снимаешь. Какой мне в редакцию отправить? Вот где ты жалкий, он более выразительный. Я ему отвечаю: "Знаешь, Стенин, от выбора снимка зависит то, где ты проведешь сегодня ночь. Либо будешь жалко всхлипывать на коврике перед номером, либо будешь нежиться в мягкой кроватке с грязным бельем". И он в итоге отправил тот кадр, где я снимаю на видео муравьев на асфальте.
Андрея нужно было отзывать. Я никого не виню, потому что он все решения всегда принимал только сам. Есть такая беда у журналистов, которые работают на войне. Они находятся в гуще событий, но в боевых действиях участия не принимают, им обычно сильно не достается. И через месяц-полтора возникает ничем не оправданное ощущение неуязвимости, потеря страха и чувства самосохранения.
Последнюю неделю в Славянске по городу долбили с утра до ночи. И был момент, когда мы то бегали в бомбоубежище, то нет. Все ждали, когда по нашей гостинице попадут. Однажды я курил на балконе, и мимо меня метрах в десяти прошли с шипением два гаубичных снаряда. Мне даже показалось, что они светятся в темноте. Они хлопнули за гостиницей в парке.
А Андрюха сидел на балконе, на диванной подушке, в это время он уже жил у меня в номере, и слушал заглавную тему фильма "Апокалипсис сегодня" и пил джин с кока-колой. Тогда я ему сказал, что с таким оголтелым подходом к жизни в Царство Божие может и не возьмут, но в Вальхаллу точно.
Он только посмеялся, а я уже спустя год понял, что Андрей в этот момент осознал, что нет смысла беречься, ничего невозможно на этой войне предугадать и просчитать заранее.
Одно время я в своей комнате строил на кровати из подушек такой домик поросенка Наф-Нафа, я его накрывал бронежилетами, зная прекрасно, что если залетит гаубичный снаряд, то меня снесет вместе с кроватью. А Миша Фомичев жил с другой стороны гостиничного здания, туда ничего по определению не должно было прилететь. И к нему в окно залетел осколок.
Нет никакой логики. Тут только воля Божия.
…
Коц мне говорит: "Дай мне бронежилет!". А я ему отвечаю: "Успокойся, я уже 90-й псалом читаю". Мы едем и едем. На наше счастье под Тельманово из кустов выскакивают люди, это был даже не блокпост ополченцев, а последний "секрет". Они нам сказали: вы, конечно, езжайте дальше, но там за пригорком по ночам украинцы выходят с пулеметом и тепловизором, стреляют по всем машинам.
И тут у меня в голове щелкнуло, что Андрюха погиб при точно таких же обстоятельствах. И мы повернули назад.
Я боюсь смотреть нашу последнюю переписку в Фейсбуке, он мне там писал, как мотается. А это ведь самое страшное, когда зона боевых действий не имеет сплошной линии фронта, есть блуждающие "котлы", прорываются остаточные группы. На тот момент в "котлах" сидели и ополченцы, и украинцы.
Он рассказал историю, как они напоролись в лесопосадке на засаду. Но засада ждала не их, а кого-то из заместителей Стрелкова. И вот его машину расстреляли, а машина Андрея проехала.
И я ему писал, что это плохо закончится, он все понимал, но не мог не работать.
Он не берег себя совсем.
…
Все, с кем мы работали командой, на момент гибели Андрея уехали. Андрей остался, денег у него почти не было, да я бы не сказал, что там большой выбор водителей, которые тебя отвезут в нужные места. И он стал работать с ребятами из icorpus.ru.
…
Тело Андрея привезли в Донецкий морг вечером.
С утра сплю и слышу, что Коц по квартире мечется — вставай, не слышишь, стреляют. Слышу — да, долбят, даже полы подпрыгивают.
Нанесли удар по больнице, и несколько мин попали в морг. Как будто второй раз убить хотели.
