В Крыму открылся Региональный институт средиземноморских исследований, цель которого – предоставлять экспертные оценки, рекомендации и информационно-аналитические материалы о ситуации в регионе для Российского института стратегических исследований. Для формирования научных связей с крымским экспертным сообществом на полуостров прибыл лично директор РИСИ, генерал-лейтенант Службы внешней разведки России Леонид Решетников. О целях нового исследовательского центра, прогнозах на будущее Крыма и важности шага, сделанного жителями полуострова в марте 2014 года, глава РИСИ побеседовал с РИА Новости (Крым).
— Каковы задачи крымских экспертов, чем они будут полезны Институту стратегических исследований?
— Когда в 2009 году шло преобразование Института стратегических исследований, учредителем которого, к слову, является президент, он поставил задачу вытянуть интеллектуальный потенциал регионов на Москву, на Кремль. Мы анализируем события, обобщаем и докладываем в Администрацию президента. Сейчас наша задача — создать сеть экспертов, которые бы в Крыму с помощью своих аналитических, научно-исследовательских работ освещали те вопросы, которые мы, возможно, видим из Москвы в несколько ином ракурсе.
Интеллектуальный потенциал в Крыму есть, более того, у нас уже есть пятилетний опыт контакта с крымскими аналитиками. И это сотрудничество показывает, что и в Симферополе, и в Севастополе есть сильные эксперты. Кстати, мы через пару месяцев откроем отделение и в Севастополе. Крымские аналитики будут работать по тем направлениям, которые будем определять мы и Администрация президента.
Прежде всего, для института главным является вопрос, связанный с внешним фактором. Несмотря на разные события в нашей истории, смену режимов и идеологических ориентиров, Россия становится альтернативой Западному миру, поэтому Западный мир очень интересуется, что у нас тут происходит. Там есть огромное желание, чтобы в нашей стране произошел раскол.
— Крымский институт, если судить по его названию, будет заниматься не просто вопросами местного масштаба, но и в общем Черноморским и Средиземноморским бассейнами. Почему? Из Крыма виднее?
— С одной стороны, из Крыма, действительно, виднее. Крым — часть важнейшего для России региона, не только геополитически, но и экономически, а также в военно-стратегическом смысле. Причерноморье, Балканы и Средиземноморье всегда пытались иметь выходы к южным морям, к южным маршрутам нефти, газа, товаров, военным маршрутам. Мы дожили до того, что у нас остался один порт — Новороссийск. Огромная держава, а выход только один — в Новороссийске. Сейчас, с появлением Крыма, ситуация изменилась. Мы опять твердо вступили, как когда-то Екатерина Вторая, на южные рубежи. Это — возвращение России.
С другой стороны, когда люди замкнуты только в крымских реалиях — я имею в виду крымских аналитиков — через какое-то время эта замкнутость превращается в "местечковый" анализ, и уже перестает быть интересным. Сейчас есть возможность выйти на совершенно иной уровень – исследование процессов в Средиземноморском бассейне.
— До того как Крым стал частью России, он был территорией Украины. А значит, подлежал исследованию и анализу Института стратегических исследований. Какие выводы и предложения у ваших исследователей были в декабре 2013-го, в январе 2014-го? Какие прогнозы оправдались?
— За полтора года до крымских событий я написал книгу "Вернуться в Россию". Задача вернуться в Россию появилась в последние пять или шесть лет перед всем нашим народом. За 70 лет побед и успехов мы создали столько проблем, из которых до сих пор не можем выпутаться, в том числе, в отношениях с Украиной. В 90-х страна зашла в тупик. Тогда решили: будем жить, как на Западе, а в результате, оказались на грани развала страны. И что дальше, куда? Ответ один: вернуться в Россию, к своим истинным истокам. Наши аналитические работы, обобщения и даже открытые публикации были продиктованы этим посылом.
Что касается Украины, то она может существовать как независимое государство только в антироссийском духе. Поэтому когда мы анализировали ситуацию, говорили о том, что Крым — это первое, что не должно принадлежать антироссийскому государству, каким является Украина. Должен признаться, что мы, да и все в России, недооценили дух крымчан. Мы привыкли в России к такому спокойно-размеренному отношению к государству. И когда вдруг — такой подъем, взрыв духа, для нас это было неожиданно. Да, мы прогнозировали, что будет процесс отделения Крыма от Украины — это естественная ситуация, это нужно для России, ей нужно способствовать, потому что нас отрезают от южных морей, от магистральных маршрутов… Но то, что произошло, было неожиданно для многих экспертов, аналитиков и, думаю, даже для руководства нашей страны.
Мы должны осознать сакральное значение поступка крымчан. Оно имеет огромное значение в развитии России. Это был шаг в неизвестность, но крымчане его сделали. Поэтому мы должны в петербургской, московской России, понимать, что это был очень сложный шаг. То, что сделали жители Крыма, стало примером для всего нашего народа. Когда я говорю «русский народ», я имею в виду духовную составляющую, не кровь. У меня в родне нет великороссов, у меня или малороссы или поляки. Но я русский по духу, по вере, по истории, по традиции, по тому окружению, в котором живу.
— Мы часто слышим, что такого количества русских, как в Крыму, в России нигде не увидишь. И мы – крымчане – недоумеваем, что в нас есть такого, чего нет в жителях материка. А что такое русский человек в вашем понимании?
— В начале 80-х годов, будучи офицером разведки, я на развалах в Белграде купил дореволюционное издание дневников Достоевского. В одной из записей за 1880 год Достоевский написал: "Русский не православный – дрянненький человечишко". Тогда я был других взглядов и, помню, очень обиделся на Достоевского. Но в конце 80-х эта фраза стала эпиграфом для всей моей деятельности.
Что имел в виду великий писатель? Наш человек всегда был милосерден. Это наше русское качество. А после перестройки и до сих пор этот "дрянненький человечишко" стал нашим определением. Неравнодушие, милосердие, любовь — к людям, стране, месту, где живешь и работаешь — все это стало исчезать.
Вернуться в Россию и стать русским значит стать ментально, душевно, духовно тем человеком, который всегда был определяющим для нашей нации, нашего народа. В декабре я был в Париже. Мы шли по улице, разговаривали на русском, к нам подошел человек и говорит: "Россия — хорошо. Путин, Крым — ура!". Небывалый случай. Раньше не было такого.
Значительная часть Европы, 30-40% европейцев, смотрят на нас как надежду. Они верят, что Россия остановит падение нравственности, духа, станет на пути разложения мира, особенно разложения Европы, которая отказалась от всех ценностей, став антихристианской. Мы должны понимать, что на нас, оказывается, возлагается огромная ответственность – стать русскими людьми. Мы должны эти надежды оправдать.
— Крымчане спаслись, но на Украине остались русские люди, которых мы очень легко и быстро можем потерять. Можем ли мы им чем-то помочь, чтобы не прерывалась эта ниточка, возможно, с помощью мягкой силы?
— Для мягкой силы мы упустили время. 20 лет Россия ничего не делала в этом направлении, надеясь, что деньги и газ решат все. Мы никак не можем понять, что часто идея побеждает экономические, материальные интересы человека. Он становится фанатичным, неуправляемым. И сейчас ситуация уникальна: когда мы празднуем 70-летие Великой Победы, говорим о борьбе с фашизмом, история повторяется.
Что произошло с немецким народом в 30-е годы? Нация, которая дала миру великих философов, ученых, экономистов, нация с богатой культурой превратилась в зверей. Не все, но большинство. Сейчас мы увидели то же самое на Украине, тот же механизм — так работает нацистская идея. Украине понадобилось два десятилетия.
Надо иметь в виду, что советская Украина заложила отдельность Украины и украинцев от русских. Не враждебность — отдельность. А уже на эту базу легла нацистская пропаганда враждебности: москали — враги. Она пришла с запада Украины и вообще с Запада. И мы увидели, как за эти 20 лет, большинство людей превратились в ярых нацистов. Я думаю, что для украинцев — а я говорю это как харьковчанин, ведь там у меня могилы родителей — выход будет тяжелый, трагический и для тех, кто развернул эту компанию, и для тех, кто в ней участвовал. Они уже сейчас переживают серьезные трудности — не только экономического плана, но и морального. У них душа корежится.
Мягкой силой мы уже не поможем, потому что Украина отгородилась. Наша задача только одна — не озлобляться. Если кто-нибудь заявит о том, что симпатизирует России, его просто с работы уволят. В Харькове так и происходит, например. И ответственность за это будет нести не только Порошенко, Турчинов и прочие, на мой взгляд, негодяи, ответственность будут нести все. Страшное похмелье будет для всех этих нацистов, которые развернули Украину в эту сторону. А когда похмелье закончится, Россия должна предложить что-то кроме танков, самолетов и артиллерии, какой-то вариант развития, нужно будет думать о народе, обеспечивать развитие народа. К сожалению то, что можно было сделать, мы упустили. И мы виноваты в этом.
— А каково, на ваш взгляд, будущее Крыма?
— Другого сценария, кроме оптимистичного, нет. Конечно, будут трудные годы для всей России. Потому что запад во главе с США будет продолжать свою линию – расколоть Россию. Это будут непростые годы, и крымчане вместе со всей Россией должны быть консолидированы и мобилизованы. Но говоря стратегически, Россию ждет процветание. А Крым — жемчужина России, поэтому перспектива хорошая, но эту перспективу надо защищать, стоять плечом к плечу. Борьба не закончилась, но победа будет за нами.
