Алла Дружинович, РИА Новости Крым
Когда в январе 2020-го в новостях замелькали первые сообщения, что "в Китае от неизвестного вируса умерли несколько десятков человек", в голову не могло прийти, что меньше чем за год ковид станет частью новой повседневности всего мира. На носу маска, в кармане антисептик, утром с кофе – сводка о заболевших и умерших за сутки...
Вот оно, то самое, первое сообщение: в Китае ищут причины неизвестной пневмонии >>
Новые понятия – социальная дистанция, ковидные госпитали, суточный антирекорд, дистанционка.
А как работают на передовой, куда реанимобили привозят самых тяжелых? РИА Новости Крым беседует с младшей медсестрой "Красной зоны", рядовым "пехотинцем" одного из крымских ковидных госпиталей.
"Меня взяли - и страх прошел"
...Она пошла в "Красную зону" из-за характера. В украинский период участвовала в пророссийских акциях и митингах, затем в Крымской весне. Пять лет ездила на Донбасс в составе гуманитарных миссий. Весной, в первую волну пандемии, возила на своей машине продукты и лекарства старикам. Она из тех людей, которые всегда идут добровольцами. Сейчас она пришла на передовую войны с невидимым врагом.
Зачем женщина, которая руководила предприятием, потом стала предпринимателем, человек с высшим образованием, у которого семья, дети, внуки, вдруг идет в ковидный госпиталь да еще на самую черную работу?
Татьяна вспоминает: объявление, что в госпиталь требуется младший медперсонал, увидела в соцсетях. Не могла принять решение две недели, идти – не идти. Признается - духу не хватало.
"Шла и думала: вот сейчас приду к ним со своим порывом, а меня не возьмут, и хорошо. Пойду домой, буду что-то другое делать… Страшновато. Но меня взяли, и страх прошел".
Перед тем, как приступать к работе, нужно было пройти сточасовые онлайн-курсы за 3,5 тысячи - как правильно убирать, ухаживать, переодевать, мыть. Потом - медкомиссия, оформление санитарной книжки. И вот оно – первое дежурство. Сутки в "Красной зоне".
Койка в коридоре и бриллианты
В известном фильме Тарковского Сталкер говорит: "В Зоне вообще прямой путь - не самый безопасный. Чем дорога длиннее, тем она безопаснее". Так и здесь, в зоне "Красной".
Первая смена перевернула представления и ожидания. Из 24 часов практически 23 - на ногах. Коллеги Татьяны – а на 90 больных дежурят четверо младших медсестер – старались для начала поручать ей самое легкое. Раздать обед, кого-то покормить с ложечки, вынести мусор специальным порядком.
В отделении – только "тяжелые" и в состоянии средней тяжести. Периодически кого-то забирают в реанимацию. Одни возвращаются, другие уже не вернутся... Всем трудно дышать.
Люди от этого ведут себя неадекватно, кому-то страшно, кто-то делается агрессивным. Один требует, чтобы с ним поговорили, другой чуть не с кулаками кидается. Люди ведут себя так, как сами от себя не ожидали.
"Одну женщину привезли – в бриллиантах, в брендовой одежде, она никак не хотела есть из одноразовой пластиковой посуды, в которую расфасовывают еду для пациентов, - рассказывает Татьяна. – Трясла меня "за грудки". Если возникает конфликт, просто гасишь, уходишь, коллеги тебя подменяют, идут к этому пациенту, потом все сглаживается".
А вот другой пример – привезли в отделение депутата горсовета.
"Достаточно молодой человек. Он лежал в коридоре, не просился в вип-палаты, не качал права. Так и пролежал всю болезнь. Спокойно выполнял все предписания докторов. Потому что своими глазами видел, что тут у нас происходит", - говорит Татьяна.
Пять в одном в "трупных костюмах"
"Красная зона" начинается с вешалки. С переодевания. И тут первая трудность: костюмы, которые выдают персоналу. Их закупили еще при прошлом министре, которого потом снял с поста глава республики. Они не "дышат", слой целлофана. Костюмы эти в шутку называют трупными пакетами – не хватает в черный цвет покрасить…
Плюс лыжная маска, две пары перчаток, двойная маска, бахилы. Через пару часов работы одежда и исподнее становятся мокрыми, нужно переодеваться. За сутки нужно сменить одежду и белье порядка пяти раз.
Так что нагрузка получается физическая, моральная и "костюмная" - всю смену человек будто в сауне.
А ведь младший медперсонал - это чернорабочие, на них лежит самый тяжелый физический труд – уборка и дезинфекция, питание пациентов, переодевание и переворачивание, вынос мусора по специальному маршруту в специальных пакетах. Это сорок раз за смену на 4-й этаж и обратно. Вес пакетов с мусором – до 8 кг.
"Мы - пять в одном – уборщица, буфетчица, грузчик – мусор и морг на тебе, нянечка и младшая медсестра, - перечисляет Татьяна. - 60 минут сна за сутки - примерно с часу до двух ночи, если есть возможность. Бывает, что и нет. Вымыть уборные – четыре на 90 больных, мыть нужно каждые 40 минут, умершего доставить в морг. Грузчиков нет, мужчины не берутся, боятся заразы".
Часто санитарки становятся еще электриками и сантехниками - розетки горят из-за нагрузки, чинить приходится своими силами. "За семь смен я потеряла 6 килограммов, - говорит Татьяна. - Но использовать этот метод для похудения никому не рекомендую".
"Вдруг можно было сделать что-то еще?.."
Нагрузки многих отпугнули. Даже тех, кто не боялся заразиться и хотел заработать "ковидные" деньги. Но к физической нагрузке можно привыкнуть – вырабатывается выносливость.
А вот морально – тяжело. Может, притупится позднее, через месяцы, на пятидесятой, сотой смене. Пока жалко всех – пациентов, которые оторваны от родных, растеряны, испуганы, не могут дышать, не могут есть в первые дни. Жалко коллег, цена труда которых хорошо известна. А больше всего жалко тех, кто умирает.
"А везти тело в морг еще и страшно... Особенно ночью, - говорит Татьяна, – И тяжело. Очень страшно терять пациентов. Я думала, давно к этому привыкла – на Донбассе видела, как ребята наши гибли, своих хоронила ребят..."
Думала, что привыкнет. Не привыкла...
"Бежишь, катишь пациента в реанимацию, еще не знаешь, бывает, ни имени, ни фамилии... Потом смену сдаешь, а придя на следующую свою смену сразу спрашиваешь – подняли? Вернули из реанимации? Но каждый раз внутри что-то обрывается, и чувство, что это ты что-то не доделал, вдруг можно было что-то еще… Оно всегда есть – такое чувство ложной вины".
И тебя вымывает, истощает, истончает.
"Первое дежурство я задавала себе один вопрос: Что я здесь делаю?! Что?.."
Спала и плакала
"Обычно после смены на сутки проваливаешься в сон, - рассказывает Татьяна – Не меньше. Приезжаю домой с торбой мокрого белья. Под навесом у дома раздеваюсь, одежду, в которой приехала, в которой работала – сразу стирать. Принимаю ванну. И сутки сна. Невозможно встать. Все, чего хочется после смены, – это пить и спать".
После самой первой смены в "Красной зоне" Татьяна приехала домой и плакала.
Жалость к пациенту переходит в жалость к себе.
"Не знаю, от чего – от усталости, от бессилия перед смертью людей. От безнадеги в глазах некоторых пациентов. Занят весь этаж, заняты коридоры. Я смотрела на своих коллег и мне хотелось каждую расцеловать! Мы были первый день знакомы, я только знала их имена – Таня, Лиля, Лена. Как они пашут! Они не работают, а именно пашут! Я не видела, чтобы они психовали, кричали на пациентов, у них на все хватает времени. На 90 человек. Им надо памятники ставить при жизни".
"Господи, только б не тяжелый..."
За первый месяц работы Татьяна получила 15 600 рублей. Никаких стимулирующих у нее было, и она не знала, сколько заплатят. Не думает об этом и сейчас, продолжает работать.
Большое спасибо докторам - они лечат, но основная нагрузка пандемии легла именно на младший и средний персонал.
"Мы – пехота. И пандемия для меня – война. Врага не видим, но видим жертвы, и непонятно, в кого попадет в следующий раз".
Пять-семь минут на больничном балкончике - подышать. Пить и есть в отделении нельзя. С 8 утра до полдевятого вечера работают, затем спускаются, переодеваются, в чистой зоне ужинают…
"Закидываем в себя все, что есть, меняем одежду, все это занимает минут сорок – и снова поднимаемся наверх"…
Тяжкая физическая работа – днем, а вечером - самое сложное.
"Когда внизу скорая сигналит, внутри начинается мандраж, холодец: Господи, только б не тяжелый! Сидишь, ждешь"…
Новоприбывшего стараются не оставлять одного, каждые 5-7 минут смотрят.
"Ведь как бывает? Вот только что он чувствовал себя нормально, и вдруг – трынч! – бежим в реанимацию… В день привозят по 10-15 человек… кого-то выписывают… Наши "летуны" кого-то привозят из районов – санавиация… Счастье, что они есть! При Украине "санавиацией" называли разбитый старый реанимобиль".
Самая большая радость для Татьяны – выписка, провожать выздоровевших…
"Ведь как они приезжают? Медицина плохая, все плохие! А когда уезжают, они готовы нас обнять, всех - от врачей до охранников… Человек уходит на своих ногах с нормальным дыханием, лишившись скепсиса… Я очень люблю, когда утром выписываются люди".
Такой позитив, ради этого стоит работать.
"Для чего я здесь? Да ради своей семьи! Ведь чем быстрее победим, тем больше шансов, что моей семьи не коснется".
Тряпочки и мобильное КТ
Татьяна часто списывается со знакомыми в других регионах - как у вас там?
"Жалуемся на свои "трупные костюмы", а они говорят: да у вас еще хорошие.. А у нас одноразовые тряпочки, почти не защищают… Спорим, кому хуже"…
В одном из богатых сибирских регионов, где бывало очень много китайских туристов, теперь не хватает лекарств. А закупленные в Китае кислородные аппараты бракованные, даже не включаются… В Самаре лежат не только в коридорах, но и на лестничных площадках.
Но зато есть мобильное КТ – стоит во дворе. Днем и ночью, круглосуточно смотрят легкие…
"Эта болячка забирает людей очень быстро"
Спрашиваю Татьяну, как она относится к неверующим в ковид, протестующим против дистанционного обучения и ношения масок.
"Жаль, что они не могут заглянуть в Красную зону. А по поводу обучения - дети, конечно, почти не заболевают, но переносят, приносят вирус домой, вам, вашим родителям. Эта болячка забирает людей очень быстро, в течение суток".
Все зависит от иммунной системы – люди с ослабленным иммунитетом не выживают. А кто-то переносит на ногах как обычный грипп…
"Но к нам-то попадают именно тяжелые, - говорит Татьяна. - И мы видим, как их много, как им тяжело. И сколько из них умирает..."
