Никита Высоцкий, сын известного актера, певца и поэта Владимира Высоцкого, приехал в Крым на Фестиваль молодежных театров "Театральный Коктебель 2017" вместе с "Мастерской Н.Л. Скорика". Театр, в котором Высоцкий-младший преподает, был создан в 2015 году и в его состав вошли ребята, которые закончили театрально-режиссерский факультет Московского государственного института культуры. В эксклюзивном интервью РИА Новости (Крым) актер рассказал о работе этого театра, юбилее отца, о Волошине, Коктебеле и о том, почему он все же посмотрит фильм Алексея Учителя "Матильда".
— Должен прийти такой этап, когда нужно будет тут (в Коктебеле — ред.) побывать всем жителям России, и это не политический лозунг. Кроме того, театр, который ставит перед собой цель достичь успеха, должен ездить на фестивали. Лучший зритель — тот, который не идет на бренд, это и есть настоящая фестивальная аудитория.
В Коктебеле хорошо, красиво. Я никогда не был в музее Волошина и никто из наших ребят здесь тоже не бывал. Но я обязательно пойду. Я приехал с маленькой дочерью и ее поведу в музей.
У Владимира Высоцкого есть известный текст, который я, возможно, цитирую не к месту, но я думаю, читатели поймут: "Наши мертвые нас не оставят в беде, наши павшие как часовые". В каком-то смысле эти люди, в том числе Волошин, ушедшие от нас давно, они "цементируют" нацию, они создают нас как носителей русской культуры. Надо ходить к таким людям "в гости".
— Существует много историй, когда выпускается сильный курс и доказывает свою театральную силу. Дело не в том, что там люди, которые станут звездами. Просто есть много вещей, которые этих людей объединяют. Николай Скорик — мой бывший педагог, умеет раскрыть актеров и ему удалось набрать достойных ребят. Они учились пять лет и последний год работали как самостоятельный театр. Для специалистов, для зрителей и для нас. Мы выбрали модель, при которой театр – это не отдельное юрлицо, а театр института культуры. Тут есть свои плюсы и свои минусы. В России такой формы существования театров нет и поэтому нельзя воспользоваться чьими-то наработками. Но сейчас у ребят и у нас — людей, которые с ними работают — есть возможность продолжать движение. Это живой, современный и, в хорошем смысле, традиционный русский театр.
- Это классический театр?
— Мы все гордились, как мы ломаем традиции, осваиваем новые европейские и американские формы, а вот театров, где можно увидеть человека, следить за жизнью на сцене – их нет. Это не плохо и не хорошо. Наш театр — это не протест, это желание заниматься тем, чем почему-то стало заниматься неловко.
Таким театром занимался Фоменко (Петр Наумович Фоменко — режиссер тетра и кино, художественный руководитель московского театра "Мастерская Петра Фоменко" — ред.). Он, кстати, возник из его же студентов, его учеников. Это не быстрое дело, и очень непростое.
— Мы делаем совершенно новую экспозицию в Музее Высоцкого в Москве. Она современная, интерактивная, с включением посетителей в некое сотворчество, а не просто в наблюдение. Для меня это важно и мы должны открыть ее в день рождения отца, 25 января.
Обязательно будет проект, который я делаю уже более 20 лет, — "Своя колея" (ежегодная премия, которая вручается людям, которые не изменяют своим убеждениям, кому сегодня, возможно, захотел бы посвятить песню Владимир Высоцкий – ред.). Скорее всего, премия пройдет в одном из самых больших залов, возможно, в Кремле.
— Мы живем не для юбилеев, но ими надо пользоваться. Конечно, 80 лет — это внушительная цифра, это значит, что поколению Высоцкого столько же. А моему поколению, которое последним застало Высоцкого, — за 50. А еще это значит, что есть люди, которые не виноваты, но они о нем не знают, которым надо облегчить коммуникацию к Высоцкому. Он того стоит, он все сделал, чтобы быть интересным сегодняшней молодежи. 80 лет — это не в смысле "эх, грянем". Этот юбилей важен, и я буду стараться, чтобы он был максимально неформальным и живым.
- Вы считаете отца классиком?
— Да, хоть говорят, что классиком становятся в 100 лет, когда не осталось никого, кто бы помнил живого человека. И если о творце, поэте, художнике память жива через 100 лет, значит он классик. Значит, нам есть еще, чем заниматься, и я надеюсь, что доживу до отцовского столетия, ведь мне уже будет 73.
— Есть памятные места, и я знаю сложную судьбу памятного знака в Севастополе, я видел бюст отцу в Симферополе, я знаю, что на местах съемок фильмов с его участием устанавливаются знаки. Но не надо путать — это способ привлечь туристов, это неплохо, но память не только в этом. Не только в том, что мы помним дом, где он останавливался или знаем песню, которую он посвятил Евпаторийскому десанту. Дело в том, что этому надо посвящать часть своей жизни и души, и в Крыму есть такие люди, которые занимаются тем же, что и я.
- Не можем не задать этот вопрос. "Матильду" посмотрите?
— Когда особенно громко начинают кричать, причем больше – защитники этого фильма, я начинаю подозревать, что не такое уж это и прекрасное кино. Хорошее кино таким образом защищать не надо, устраивать из этого брань. Когда человек требует толерантности или какого-то равноправного отношения всех между всеми, имея в виду, что "все относитесь ко мне хорошо, а я буду к вам относиться, как хочу", меня это пугает. Я обязательно пойду и посмотрю картину, я бы пошел и без этой шумихи. Если эта шумиха поднимет зрителей – это не хорошо и не плохо. Хорошо, когда зрители идут смотреть кино.
- Ваши прогнозы: картина будет удачной?
— Я не все картины Учителя принимаю, но есть и фильмы, которые мне интересны. Безусловно, он один из самых значимых деятелей в нашем кино. Защищать Учителя от толп мракобесов я не вижу смысла. Это раздутая история и я больше всего боюсь, что картина окажется незначительной и не интересной.
