Атмосфера доверия: пока не между Москвой и Вашингтоном, а между Кремлем и Белым домом

Геворг Мирзаян, доцент департамента политологии Финансового университета при правительстве РФ

В отличие от целого ряда американских и российских радикалов, Трамп не видит мир в черно-белом цвете – он для американского президента полон полутонов.

"Лучше, чем супер". Именно так, по словам министра иностранных дел России Сергея Лаврова, прошла встреча Трампа и Путина в Хельсинки.

Равный с равным

Вроде бы заявление российского министра выглядит безосновательно оптимистичным. По итогам переговоров не было подписано никаких "лучше, чем супер" совместных решений. Не было даже совместной декларации. В обычной дипломатической практике это показывает, что стороны ни о чем не договорились.

Однако в этом случае было мало что обычного. Необычный американский президент, с необычно враждебным внутриполитическим пространством приехал как-то исправлять необычное (даже с учетом периода холодной войны) состояние российско-американских отношений. И, по всей видимости, ему удалось хотя бы оттолкнуться от дна.

Судить об этом можно, например, по итоговой пресс-конференции. Так, в ее ходе Трамп несколько раз публично противопоставлял себя американскому истеблишменту.

"Будучи президентом, я не могу принимать решения по поводу внешней политики для того, чтобы помирить критиков, демократов, СМИ, которые не хотят ничего делать, кроме обструкции, – заявил он. – Я, скорее всего, возьму политический риск на себя для того, чтобы достичь мира, вместо того чтобы рисковать миром и предавать политику".

Еще одним его реверансом в адрес Владимира Путина стало, фактически, принятие российской позиции в вопросе о вмешательстве Москвы в американские выборы. Трамп даже защищал хозяина Кремля от американских журналистов, пробивавших очередное дно профессионализма и задававших даже не хамские, а глупые вопросы (из серии "верите ли вы Путину, когда он говорит, что не вмешивался").

Да, американский президент тут немного перегнул палку, и после встречи у себя в твиттере написал, что "уверен в американском разведсообществе", но "для строительства светлого будущего нельзя фокусироваться лишь на прошлом".

Однако и Путин ему сделал одолжение на встрече – и не только тем, что отметил личный вклад (весьма неоднозначный, кстати) в урегулировании северокорейского кризиса.

Одолжение было в словах Путина о том, что 400 миллионов долларов из незаконно заработанных в России денег Уильям Браудер (глава Hermitage Capital) направил на финансирование избирательной кампании Хиллари Клинтон. Это большие, даже огромные деньги – и, не исключено, теперь протрамповские СМИ будут мусолить эту цифру. А также комментарий Путина о том, что "некоторые сотрудники спецслужб Соединенных Штатов сопровождали эти незаконные сделки".

Что же касается отношения лично к Владимиру Путину, то, по мнению Трампа, они не друзья. Но и не враги. В отличие от целого ряда американских и российских радикалов, Трамп не видит мир в черно-белом цвете – он для американского президента полон полутонов.

"Я его назвал соперником, хорошим соперником. Он хороший соперник на самом деле. "Соперник" – это фактически комплимент", – говорит Трамп о Путине.

Соперник – это, прежде всего, равный по статусу, что и было заметно в ходе переговоров. Никаких оскорблений, никаких отряхиваний перхоти, никаких скандальных заявлений или нарушений протокола. Лишь один раз американский президент попытался продемонстрировать превосходство, когда попросил Путина не отвечать на хамскую часть вопроса журналиста, однако российский лидер эту просьбу вежливо проигнорировал.

Если же говорить о конкретной повестке, то, например, по Сирии стороны, скорее всего, договорились. Контуры сделки были известны давно – Москва способствует удалению иранских и проиранских формирований от Голанских высот, а в ответ Трамп способствует удалению своих войск из Сирии.

Взаимовыгодная для всех сделка (в том числе и для Ирана, которому было бы неплохо пойти на небольшие уступки для того, чтобы побыстрее закончить в свою пользу сирийскую гражданскую войну).

Не сторговались – пока

Многих комментаторов (особенно на постсоветском пространстве) интересовала, конечно же, украинская тема.

В Киеве саммит в Хельсинки уже назвали "великой перемогой". Так, по словам Петра Порошенко, Трамп "не сдал ни одной позиции по Украине". И с украинским президентом сложно поспорить – как мог хозяин Белого дома сдать Украину, если он вообще о ней не говорил? Не было даже ритуальных фраз из серии "мы за мир на украинской земле"?

На деле игнорирование Трампом украинской тематики объясняется весьма просто – президент действительно не хотел сдавать Путину Украину. Он (памятуя о том, насколько Украина важна для России) хотел ее продать. И семафорил об этом много раз накануне саммита (вспомним намеки Трампа и его госсекретаря Майка Помпео о готовности признать Крым российским).

Однако Путин просто отказался Украину покупать. Во-первых, дорого (учитывая крайнюю затратность будущего актива с точки зрения восстановления его состояния до домайданного уровня), а во-вторых, российский президент сомневается в возможностях продавца передать проданный актив.

В США на пути этой передачи встанет одержимый русофобией и остатками мечты о глобальном доминировании Америки Конгресс, а сам украинский режим сейчас куда меньше подчиняется указаниям из Белого дома, чем сразу после Майдана.

Именно поэтому об Украине говорил только Владимир Путин. Так, он обозначил разногласия между ним и Трампом по статусу Крыма (и тем самым немного прикрыл своего американского коллегу от критики по поводу готовности сдачи полуострова). Заявил, что в ходе переговоров стороны "обратили внимание на важность добросовестной реализации минских договоренностей". И добавил, что "Соединенные Штаты могли бы решительнее настаивать на этом и настраивать украинское руководство на эту работу".

Поскольку Трамп это никак не прокомментировал фразами из серии "Россия тоже могла бы настроиться" – то есть не повторил мантру о том, что именно Москва не выполняет "Минск" – то можно сказать, что американский президент согласился с российской позицией. Заключающейся в том, что именно украинский президент Порошенко виноват в срыве Минских договоренностей.

Наконец, российский президент отметил и газовый транзит.

"Господин президент высказывал озабоченности в связи с возможным исчезновением транзита через Украину. Я заверил господина президента в том, что Россия готова сохранить этот транзит, – отметил Владимир Путин. – Более того, мы готовы продлить транзитный контракт, который истекает в следующем году, в случае урегулирования спора между хозяйствующими субъектами в Стокгольмском арбитражном суде".

Именно эти слова определенные украинские активисты и позиционировали как "перемогу", однако у них опять избирательная амнезия. О том, что транзит газа через Украину сохранится после 2019 года, говорили и чиновники Газпрома, и все те, кто знает основы математики.

Альтернативные маршруты (а вторая нитка Турецкого потока к этому сроку построена не будет) пока не могут взять на себя все объемы транзита российского газа – и речь только о нынешних цифрах, без учета того, что Европе в ближайшее время понадобится куда больше газа. Другое дело, что объемы транзита через Украину после 2019 года должны сократиться раза в три по сравнению с нынешними, и это сразу ставит в повестку дня закрытие целых сегментов украинской экономики. Которую Трамп, понятно, спасать американскими деньгами не собирается – зачем вкладываться в бесполезный актив?

Ровно таким же бесполезным активом являются плохие российско-американские отношения. Пользы от них особой нет, а вреда (с учетом нужности России для сдерживания Ирана с Китаем) предостаточно. Именно поэтому Дональд Трамп намерен заниматься сбросом этого актива.

Об улучшении отношений, конечно, речь пока не идет (у Трампа недостаточный для этого ресурс в Конгрессе), однако шансы на стабилизацию весьма высоки. Если сторонам удастся еще и имплементировать сирийские соглашения, то можно будет говорить о выстраивании некой атмосферы доверия. Не между Москвой и Вашингтоном пока что, а между Кремлем и Белым домом. Что, впрочем, уже немало.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции