Наталья Дремова
Знаете ли вы, что когда-то в Крыму учебный год начинался вовсе не в первый день осени? В садах, на огородах и на полях еще было полно работы, и взрослые считали, что науки могут подождать, а вот груши и сено — точно нет.
При этом век-полтора назад к школьному образованию относились с большим трепетом, чем теперь, и обходилось оно крымчанам недешево. Перед школьными учителями в деревнях благоговели, в городах относились с уважением и почтением. Хотя Министерство просвещения жалованьем их не баловало, зато официально утверждало дозволенные подработки.
Учеба из-под палки
Почти в каждой крымскотатарской деревушке была своя школа. Обучение в ней — что в начале XIX века, что уже в прогрессивном ХХ, сохранялось неизменным.
"Образование татар – в руках духовенства, — писала Елена Орловская, автор одного из путеводителей по Крыму. — Все образование сводится к чтению духовных книг… Обучение в сельской школе ведется так: учитель и ученики сидят на полу, учитель читает вслух, а ученики хором повторяют за ним, пока все хорошо не задолбят… Девочек учат так же, как мальчиков, но только учат их женщины".
Самым весомым аргументом в пользу учения была палка в руках преподавателя. К тому, что знания будут сопровождаться тычками, щипками, подзатыльниками или даже полноценным избиением, родители относились философски: мол, всегда так учили, и не нам менять порядки.
Точно такие же методы практиковались и в караимских школах — мидрашах. Писатель Арон Катык вспоминал класс, где провел не один год: "Около входа стояла кафедра эрби (учителя), простой черный стол… На столе стояла чернильница с несколькими гусиными перьями и штук десять линеек. Там же была солидная кизилевая палка, длиной сажени в полторы. Линейки и кизилевая палка служили орудием обуздания учеников. Далее в классе стояло два ряда длинных, старых скамеек, за которыми сидели ученики".
Закон Божий, французский, немецкий
Между тем, в Крым продолжали переселяться люди из самых разных уголков Российской империи, люди более-менее обеспеченные — торговцы, купцы, небогатые дворяне, землевладельцы, ратовали за открытие учебных заведений.
Первое народное училище появилось в 1793 году, изначально оно было четырехклассным, а через четыре года стало "Малым народным училищем" с двухклассной программой. Учили в нем Закон Божий, историю, географию, арифметику, рисование, а также русский, французский и немецкий языки.
В начале XIX века Министерство просвещения решило, что в каждом уезде должно быть училище. И не малое, а полноценное. Первых учеников Симферопольское уездное училище приняло в 1809-м.
Год спустя при нем было открыто еще и татарское отделение. Следующий год порадовал жителей Феодосии: тут тоже открылось приходское училище. Евпатория дождалась своего в 1815-м, а Керчь — лишь в 1830-м.
К тому времени на полуострове вовсю работали первые гимназии. Торжественно открылась в сентябре 1812 года Симферопольская мужская казенная гимназия. И почти сразу закрылась, ибо время для учения было крайне неудачное: в Таврической губернии свирепствовала чума. Занятия возобновили только в декабре.
Уже появились самостоятельные приходские начальные училища, начальные школы — церковно-приходские, частные. В первую очередь, конечно, там, где была в них нужда. Впрочем, потребность власти оценивали своеобразно, особенно вдали от больших городов. Нет просьб? Значит, и не надо дергаться.
Школа в деревне Алушта
Генеральская дочь Елена Воронова приехала в деревню Алушта (статус города приморское селение получило только в 1902 году) поправлять здоровье. То ли крымское солнце, то ли собственная энергия однажды заставили ее задаться вопросом, а где учатся дети? Оказалось, нигде. На дворе — 1894 год. Квартирная хозяйка объяснила: был здесь когда-то татарский учитель, которому позволено было учить детей за плату. Он и по-русски мог учить читать-писать.
"Только скоро не стали к нему ребят отсылать, очень он уж их колотил!", — пояснила местная жительница.
Принимали всех желающих, независимо от национальности и вероисповедания. Разве что местные татары медлили отправлять в школу детей. Но исключительно из практических соображения: многие в деревне наблюдали за успехами единственного крымскотатарского мальчика — дескать, если с ним выйдет толк, то и своих детей пошлем.
Абдул Ахмет учеником оказался очень способным, и уже на следующий год рядом с ним учили алфавит и арифметику дети из крымскотатарских семей.
Слава об алуштинской школе докатилась до самых верхов. Ее посетил обер-прокурор Священного Синода и инициатор реформы церковно-приходского образования Константин Победоносцев. Подарил школе библиотеку, помог с деньгами, а позже его жена дружила с Еленой Вороновой — благо дамы были одного круга.
А чем девочки хуже?
Что такое "получить домашнее образование"? В лучшем случае — стараниями гувернантки и приходящих учителей, в худшем — усилиями матери или отца, которые более-менее обучили свое чадо грамоте. Девочкам, считалось в те времена, этого достаточно.
Симферополь сделал шаг вперед только в 1865 году, открыв частную женскую школу грамотности. Дело в том, что поступление даже в первый класс училища предполагало хотя бы минимальный уровень знаний, ученицы должны были выдержать вступительный экзамен по нескольким предметам. Через несколько месяцев в городе наконец открылось женское училище первого разряда. Позже оно вырастет до высшей губернской женской казенной гимназии.
Затем учебные заведения стали открываться одно за другим. Появилось епархиальное женское училище, уже в семидесятых годах там насчитывалось более 170 воспитанниц. Ежемесячная плата не сильно отличалось от той, что требовали в казенной гимназии (40-50 руб.). Для сравнения, кухарка в конце XIX века получала 12-15 рублей в месяц, квалифицированный рабочий — 20-25 руб.
Кстати, чаще всего учениц отчисляли именно за неуплату, нежели по болезни или из-за "малоуспешности".
Училище хронически страдало от недостатка средств, экономить приходилось на всем — от освещения до ремонта мебели в классах. "Виденные мною парты поражают своей неприспособленностью к той цели, ради которой существует подобная мебель", — негодовал училищный врач Петр Кольский в своем докладе о санитарном состоянии заведения. Облезшие ложки, по мнению врача, медленно травили воспитанниц солями меди, а плохо выпеченный (зато дешевый) хлеб вызывал у девочек желудочные спазмы.
Впрочем, "букет" болезней выпускниц немногим отличался от современного.
"Неприспособленная классная мебель и плохое освещение в классах обуславливают искривление позвоночника, близорукость и некоторые другие болезни", — перечислял Петр Кольский.
Ялта только к 1875 году осознала, что в городе нет ни одной женской школы. К тому времени немало состоятельных людей практиковали "временный переезд" — от полугода до нескольких лет — для поправки здоровья. Некоторых, кстати, от такого шага останавливало то, что придется прервать образование дочерей.
Городские власти сели за калькуляцию, взяв за основу содержание севастопольской гимназии. Уездное земство тоже участвовало, но основную сумму собрали меценаты. Конечно, отдать дочь в Ялтинскую гимназию могла далеко не каждая семья: плата за обучение, например, в 1890 году, составляла 60 рублей для начальных классов, 100 для старших.
Мало платят, но можно подработать
В 1907 году вся Россия обсуждала законопроект Министерства просвещения "О всеобщем обучении". В нем четко были обозначены обязательства, которые брало на себя государство: норма обучения в начальной школе (4 года), количество детей, приходящихся на одного учителя (50), территория, на которую должна быть одна школа (примерно 3 с половиной километра). Это означало, что потребуются новые школы, учителя и деньги.
В том году в обширном Ялтинском уезде насчитывалось 35 земских учителей на 17 школ. У них самих образование было самое разное: кто-то окончил училище или учительскую семинарию, кто-то гимназию, одолел два курса университета. А некоторые вообще не могли предъявить хоть какой-то диплом.
Свою карьеру в Крыму преподаватель земской школы начинал с суммы в сорок с небольшим рублей жалованья. Если он мог прослужить 12 лет, жалованье поднималось до 75 рублей в месяц. Дальнейших прибавок за выслугу не полагалось.
Солидную брешь в бюджете пробивали продукты, которые были совсем не дешевыми. А еще нужен был керосин или свечи, дрова или уголь. Плюс дорожные расходы, одежда и т.д. Хорошо, что хоть за помещение не приходилось платить, квартиру обязано было выделить земство.
Но при этом была возможность подработать. За занятия по вечерам со взрослыми платили 7-8 рублей в месяц, за вечерние чтения для желающих — по рублю за каждое.
Можете представить, чтобы в наше время учителя устраивали обмен… рабочими местами? А тогда в журнале "Таврический народный учитель" постоянно публиковались объявления вроде:
"Учительница Севастопольского училища предлагает обмен на учительское место в Симферопольском уезде. Жалованье 360 р. [в год], квартира при школе".
Кстати, упомянутый журнал служил и местом для дискуссий. Обсуждали примитивность начального образования, методы обучения в отечественной и зарубежной педагогической науке, часто обсуждали душу и сознание ребенка, упоминая "трудные случаи".
Наверное, к последним относились симферопольские гимназисты, удостоившиеся в 1913 году упоминания в газете "Южные ведомости":
"Гуляющей в Пушкинском сквере публике приходится вечерами часто быть свидетельницей безобразных выходок со стороны группы молодых людей (большинство ее — гимназисты). Усевшись все гурьбой на одной-двух скамьях, они встречают всякую проходящую мимо барышню диким, чуть не звериным, гоготаньем, заставляющим публику шарахаться в сторону. Не мешало бы кому следует обратить внимание на это и предпринять что-нибудь для того, чтобы унять этих хулиганствующих мальчишек в ученических формах".
Оказывается, и тогда все это было…
Справка
В 1914-1915 учебном году в Крыму (только на полуострове, не во всей Таврической губернии) насчитывалось:
Учебных заведений (у/з) средних и 1 разряда – 33.
Прогимназий, у/з 2 разряда и высших начальных — 20.
Специальных у/з — 28.
Мектебов (начальная мусульманская школа) — 342.
Хедеров (начальная еврейская школа) — 17.
Начальных двуклассных школ — 26.
Начальных одноклассных — 651.
Школ грамоты — 21.
(из "Доклада о состоянии народного образования в Таврической губернии в 1914-1915 учебном году").
