Владислав Сергиенко, корреспондент РИА Новости Крым
К народному мемориалу в память о погибших при нападении на Керченский политехнический колледж и спустя девять дней постоянно приходят люди. Они приносят сюда цветы, игрушки, стоят немного молча и уходят. Вокруг — звенящая тишина, если кто-то здесь и начинает говорить, то вполголоса.
Возле огромного количества цветов и игрушек, принесенных к мемориалу, останавливаются женщина с ребенком, кладут несколько гвоздик. Девочка разглядывает все, что здесь находится, пока мама старается незаметно смахнуть слезы, чтобы ребенок не спросил, почему она плачет. В детском возрасте сложно понять и принять такое явление как смерть. Папа и мама буду жить вечно, вон тот мальчик с портфелем — тоже, и подружки из детского садика. Все будут жить всегда, иначе и быть не может.
"Из моих близких никто не пострадал, но все ведь свои. За девять дней ничего не забывается. Ужасная трагедия. Мне ребенка в школу страшно отправлять. У меня сын в седьмом классе учится. Деток уже не вернуть… Уйти утром и не вернуться…", — рассказывает Ирина, держа за руку маленькую дочь.
К мемориалу подходит группа людей, среди них — женщина в траурном платке. На мемориале ветер колышет черную ткань, на которой установлены портреты погибших. Женщина крепит ветками деревьев ткань и снова замирает на месте. Уставшие глаза, немного дрожащие руки. Она не плачет, она просто отстраненно смотрит, выхватывая из цветов, игрушек и портретов знакомые черты лица дочери, которую недавно похоронила. В очередной раз она чуть поправляет ткань, аккуратно усаживает повалившегося набок плюшевого медведя, после чего уходит.
Недалеко прогуливаются два паренька – Вадим и Дима. 17 октября, когда произошла страшная трагедия, они были здесь.
"Мы вот прямо тут и стояли, разговаривали, когда раздался взрыв. Сначала даже не поняли, что это было. Да и как понять? Я никогда не слышал чего-то подобного. Стало ясно, что произошло что-то жуткое, когда на нас начали бежать люди. Мы кинулись на встречу, начали искать раненных и уносить их на скамейки, а потом возвращались за новыми (пострадавшими – ред.)… Мы все ждали "скорые" и полицию, постоянно оглядывались. Было страшно. Всюду крики, кровь и никто толком ничего сказать не может", — вспоминает Вадим. Его друг молча кивает.
"Когда сообщили о том, что произошло, я попытался вспомнить, кто такой Росляков. Но не вспомнил. Так бывает, живешь 10 лет с человеком на одной улице и не замечаешь его, а потом…", — говорит Вадим.
Еще немного постояв на месте, друзья отправляются в колледж. Сейчас на входе в учебное заведение стоят четыре вооруженных ОМОНовца и периодически пищит рамка металлодетектора.
Увозить пострадавших помогали все
Недалеко от взорванного корпуса колледжа находится конечная остановка. Когда произошла трагедия, водители маршруток, увидев, что не хватает машин скорой помощи, прервали свои рейсы и начали вывозить раненных. Рустем — один из них.
По словам мужчины, он вез в городскую больницу №1 тяжело раненную девушку. "У нее что-то было с ногой и лицом… Потом я вернулся, но в нашей помощи уже не нуждались", — уточняет Рустем.
Случившееся он называет жутким событием и выражает искреннее сочувствие тем, кто пострадал. "Это же Керчь, небольшой городок. В моей сознательной жизни такое впервые и, надеюсь, больше не повторится. Мне очень жаль детей, они толком ничего в жизни не увидели", — подчеркивает мужчина.
Помощь лично в руки
"А вы случайно не к пострадавшим от взрыва?".
"Нет, к ним не особо пускают, — отвечаю я и интересуюсь. — А что?".
"У нас общественная организация, мы хотим узнать, нужна ли им (пострадавшим – ред.) какая-то помощь. Потому что очень много появилось всяких счетов, на которые вроде как можно деньги отправить. Но я не верю в это. Вдруг не дойдут? И поэтому хотим так помочь, может едой, одеждой", — поясняет женщина.
Советую ей обратиться в травматологию. Она, немного помявшись, обращается к мужчине: "Вась, они в травматологии. Там посещение с четырех, давай тогда и приедем". И кивнув мне, садиться в автомобиль.
Врач-травматолог горбольницы №1 Денис Арабаджиев в момент взрыва находился в отделении. Поступил звонок о том, что начнется массовое поступление детей. Ждали, что привезут троих или четверых пациентов, но нет: о том, что произошло, предупредить врачей не успели.
"Мы все спустились в приемный покой и когда увидели, что их (пострадавших – ред.) 15-20 человек, начали сортировку больных. Первого пациента привезли полицейские на патрульной машине. Сразу поднимали в операционную тех, кто нуждался в экстренном хирургическом вмешательстве. Потом прибыла санавиация из Симферополя, Краснодара и Анапы, вечером прилетел борт из Москвы. Мы смогли отправить тяжело больных детей в учреждения третьего уровня", — вспоминает тот день врач.
И не только он так работал. Многие коллеги, несмотря на то, что были дома, бросились в больницу на помощь.
"Все работали очень слажено, права на ошибку не было: полиция, бригады скорой помощи, добровольцы. Врачи приезжали из дома помогать нам, даже врачи из других отделений, не имеющие отношения к травматологии, — сообщает медик и, немного нахмурившись, продолжает. — Остался осадок из-за произошедшего… Это дети, их всегда жалко".
Выхожу на улицу. Здесь хмурые прохожие, разговоров практически не слышно. В городе нет суеты и спешки, он как будто в полудреме, в жуткой усталости, Керчь словно оплакивает своих детей.
Как сообщалось, 17 октября студент четвертого курса Керченского политехнического колледжа Владислав Росляков устроил стрельбу и взорвал бомбу в учебном заведении. Жертвами стали 20 человек, более 50 получили травмы. Нападавший покончил с собой. После случившегося было возбуждено уголовное дело по статье об убийстве двух и более лиц общеопасным способом.
