Наталья Дремова
Санитарная яма. Мешанина из костей, остатков обуви, противогазов, ремней, обломков прикладов. Тела пролежавших не один день на месте гибели солдат и офицеров сбрасывали сюда второпях, друг на дружку. Эту яму, на участке Ай-Монайских позиций в Кировском районе Крыма, нашли этой осенью. В ней останки более чем тридцати человек.
Кто-то из поисковиков обратил внимание на съежившийся кусок толстой кожи поверх: "Ой, ребята, а не танкист ли это?" У того самого бойца, с остатками шлемофона, оказался целым и читаемым медальон-смертник: лейтенант, комвзвода 56-й танковой бригады Александр Иванович Преподобный.
16 ноября исполняется 80 лет завершению Крымской оборонительной операции. Красная армия покинула полуостров, оставив на захваченных вермахтом тысячи погибших. Большинство из них для родных пропали без вести. Но некоторые возвращаются сейчас. Это очень долгая дорога: от найденных в земле солдатского медальона или ложки с процарапанной фамилией до телефонного звонка: "Здравствуйте, мы нашли вашего дедушку…"
От ямы до звонка
Иногда после очередного телефонного разговора керчанка Наталья Дзюба тянется за пузырьком корвалола. Успокоить сердце и нервы.
Сколько раз должно случиться чудо, чтобы с войны вернулся пропавший без вести? Считайте сами: отыскать останки, обнаружить при них подписанную вещь, документы, награды или эбонитовый футлярчик медальона-смертника. И чтобы вкладыш оказался заполнен и в приличном состоянии.
"Было у меня недавно такое: медальон с виду целый, вскрыли — вкладыш практически нечитаемый, отдельные буквы видны, а потом он на глазах рассыпался, — вспоминает заместитель руководителя Крымской Республиканской ассоциации поисковых отрядов "Отчизна" Наталья Дзюба. — Чуть не расплакалась, очередной солдат останется безымянным. Пожаловалась коллеге по группе "Лаборатория "Солдатский медальон", тот успокаивает: ничего, у Бога они все известны. Но так хочется, чтобы и на земле имя осталось".
Такие, как Наталья, редкие специалисты по архивным поискам, совершают четвертое чудо. Они находят родню пропавших без вести солдат. Одновременно "в работе" десятки запросов, сотни завершенных поисков, переписка со всей Россией и другими странами.
"В поиске" Иван Чепрасов, из той же санитарной ямы, что и Преподобный. Ему было 23 года. И он очень боялся остаться неопознанным. Поэтому в свой солдатский медальон положил не только стандартный листочек, но и записку со своими данными. А прочитали ее через восемьдесят лет. Родом Чепрасов из Воронежской области, и Наталья с сентября теребит местную администрацию. Но там всем было не до солдата, пришлось написать Воронежскому губернатору.
Кстати, очень часто "бессемейных" солдат забирают не родственники, а земляки - администрации сел и городов. Особенно в Сибири.
Кстати
Работу по поиску родных солдат очень затрудняет позиция чиновников, которые отказываются делиться сведениями даже полувековой и более давности. Не всегда помогают налаженные связи в архивах: все чаще просьбы поисковиков о выдаче информации натыкаются на предложения оформить договор о платных услугах. А каждая стоит больше тысячи рублей, рассылать же приходится десятки запросов в месяц. Урегулировать это можно законодательно. Например, прописав обязательное предоставление таких бесплатных справок зарегистрированным поисковым организациям.
Кому это интересно?
По историям поисков можно изучать географию. Вся страна в письмах, обращениях, приходящих из разных городов и сел фотографиях.
Года три назад в Красноперекопском районе Крыма поисковый отряд обнаружил останки красноармейца, при нем — наградные часы с гравировкой: "Стахановцу Льнопромстроя… Мигалю…" С того времени и начался поиск родных. А недавно отыскалась внучка в Казани.
С 2005 года Наталья Дзюба искала семью солдата по фамилии Российский. И нашла только в этом году. Родственница солдата была потрясена, плакала в телефонную трубку.
За считанные часы объявились родственники Василия Ламанова, останки которого этой осенью подняли крымские поисковики. Стоило только обратиться на его родину, в небольшой городок Кыштым Челябинской области.
Бывает иначе. Тяжелый, сложнейший поиск, радость от того, что все складывается, обнаруженная в Москве правнучка солдата Романова… И спокойный вопрос от женщины: "А что вы от меня хотите?" Да ничего, просто сообщить. И москвичка сорока с лишним лет отвечает: "Вы действительно думаете, что это кому-то сейчас интересно?"
Это самое страшное — услышать от правнука, внука, каких-нибудь внучатых племянников равнодушное: "Нам этого не надо, не звоните больше…"
"От родственника найденного солдата не требуется ничего: ни денег, ни забега по разным инстанциям с документами, — объясняет руководитель поискового объединения "Крымский рубеж" ДОСААФ России Республики Крым Александр Ефанов. — Мы только хотим услышать их волю: похоронить в Крыму или есть желание забрать солдата в свой город, село? Никаких препятствий, все документы на случай перевозки останков предоставляются: от администрации, военкомата. Хорошо, если кто-то из родных сможет приехать на церемонию перезахоронения. Не могут — можно все записать на видео и переслать. Это мы стараемся сразу объяснить, и все равно иногда сталкиваемся с равнодушием: дескать, ну, нашли, а нам-то что?
Верю — не верю
"Хотите на брата посмотреть?" Сама Кетеван Тхелидзе этого сделать не могла. Она, старшая сестра не вернувшегося с войны солдата, уже почти ничего не видела. И отметила сто второй день рождения. Взяла в руки поданную ей фотокарточку и безошибочно ткнула пальцем: вот он!
Никогда, наверное, не будет другого такого случая в жизни председателя фонда "Возвращение" (Грузия) Заза Миладзе. Чтобы той, кто помнит солдата живым, сообщить о его судьбе. Брат этой женщины, Акаки Тхелидзе, покоится на кладбище города Лоусден в Нидердандах. Он дождался освобождения из плена, и умер в госпитале. И до недавнего времени на его могиле были выбиты искаженная фамилия и неверные имя и отчество.
В Грузии родню не делят на дальнюю и близкую. Неважно, в каком колене и по какой боковой ветви: все равно своя кровь. Поэтому весть о "своем" солдате остро воспринимается даже через восемьдесят лет неизвестности.
"Всегда первая реакция семьи — недоверие: мол, что ты хочешь, человек, который принес такое важное известие? — рассказывает Заза Миладзе. — А когда выясняется, что ничего не надо, охотно вспоминают о пропавшем на много лет родственнике, достают фотографии и даже фронтовые письма".
До этого лета Заза Миладзе был твердо уверен: в любой семье будут рады "вернувшемуся" солдату.
А в июле у поселка Маяк в окрестностях Керчи обрушился пласт земли, обнажив яму с останками пяти красноармейцев. Из трех найденных медальонов удалось прочитать один: рядовой Иван Беридзе, призван из Тбилиси. Внучку Заза нашел быстро, и по первому разговору решил, что она рада известию о дедушке. А второй разговор оказался странным. Женщина уже не верила, что в Крыму отыскался родной человек, и вообще сомневалась в подлинности медальона, и настаивала, что истину установит только анализ ДНК. В теории, это дорогостоящее исследование можно было бы провести. Если бы телефоны женщины вдруг не стали недоступными.
Но солдат Беридзе все же уедет в Грузию. Директор школы в деревне, где он родился и жил в юности, решила ходатайствовать, чтобы земляка похоронили на родине.
Последнее путешествие
В Севастополе два месяца назад поисковики отыскали очень информативный солдатский медальон. Солдат ухитрился засунуть в капсулу не только заполненный бланк, но и два вкладыша разных лет и квитанцию на денежный перевод родным. Звали его Лаврентий Пурцхванидзе.
На его возвращение не надеялись: пришел после войны земляк, который призывался вместе с Лаврентием, служил и был рядом в последние минуты жизни. Видел, как Лаврентия тяжело ранило, и он попросил оставить его: прикрыть отход. Пурцхванидзе дали какое-то количество патронов, гранат и шинель. А теперь его нашли.
Владимира Папаву тоже ждут в Грузии. Мать всю жизнь верила, что сын однажды вернется, и даже соорудила на местном кладбище символическую могилу, велев, когда придет время, похоронить ее рядом. "Чтобы у него было свое место", — объясняла родным.
И мать оказалась права. Пусть и не узнала, что далеко после ее смерти, в августе 2021 года в окрестностях Севастополя нашли останки одного из защитников города. Каска, пуговицы, пряжки, карандаши, противогаз, и… медальон-смертник.
Заза Миладзе миссию фонда воспринимает так: если возможно, должна вернуться не только память о каждом, погибшем за пределами Грузии фронтовике, но и он сам, отправившись в свое последнее, посмертное путешествие.