СИМФЕРОПОЛЬ, 21 июл – РИА Новости Крым. В беседке, где мы пьем чай, по-домашнему уютно: на деревянном столе – чашки, печенье для страждущих, старенькие диванчики вокруг стола по-деревенски накрыты чистыми покрывалами. Быт ученых в экспедиции прост и незатейлив – а мы находимся на территории биологической станции ИнБЮМ в южнобережной бухте Ласпи, где сейчас проходит совместная научная экспедиция севастопольских и донецких биологов.
Если подойти к деревянным перилам, то внизу с обрыва можно увидеть море – самое синее в мире. Вокруг нас оглушительно трещат южнобережные цикады: "Цикада певчая", - машинально добавляет кто-то из присутствующих. Но если к ним привыкнуть, то будет казаться, что это просто тишина так звенит.
- А я до сих пор реагирую на громкие звуки, - говорит вдруг моя собеседница, которая в Крыму уже несколько дней.
© Ирина Камышева
Дарья Терещенко, старший научный сотрудник научно-экспозиционного отдела природы Донецкого республиканского краеведческого музея
Дарья Терещенко – старший научный сотрудник научно-экспозиционного отдела природы Донецкого республиканского краеведческого музея. Симпатичная девушка, которая уже девять лет на своей малой родине слышит разрывы снарядов. Вся ее семья работала когда-то на территории разоренного войной Донецкого аэропорта, снаряды дважды разрушили здание, в котором она трудится сейчас, а летом прошлого года очередной "привет" с украинской стороны разбил ее дом. Находясь в Крыму, в непривычной для нее тишине, Даша рассказывает нам о том, как живет и продолжает работать в таких условиях ее родной Донецк.
Жить как птичка
Она должна ходить на работу минимум два раза в неделю. Но на деле так получается не всегда: перед выходом надо сориентироваться по звуку.
- Это настолько уже тонко чувствуется, - говорит нам, мирным людям, Дарья.
Если вокруг относительно тихо, новости выходят не часто, обстановка спокойная и бои идут где-то в другом месте – ура, можно идти.
Донецкий республиканский краеведческий музей, где работает Дарья Терещенко, находится в красной зоне – то есть в зоне обстрела украинскими войсками. Он не принимает посетителей, а коллектив трудится удаленно. Но музейный работник "физически связан" с музейными коллекциями, говорит она. С экспонатами нужно работать, за их сохранностью нужно следить. Для этого сотрудники ходять в музей, в здание которого с 2014 года прилетало уже не раз.
- Вам страшно?
- Как вам сказать. Мы уже приспособились к этому. Когда наши коллеги из других российских музеев спрашивают, как вы живете, я как зоолог в шутку отвечаю: как птичка. Вот как воробей: он вьет гнездо, воспитывает птенцов. Он же не догадывается, что завтра, например, может прилететь ястреб и его съесть. Он просто живет. А то, что может прилететь – ну у нас в Донбассе так говорят, если это твой снаряд, то тебя убьет. Если не твой – то он пролетит мимо или не разорвется.
…В августе 2014 года здание музея было почти полностью разрушено. Первый массированный обстрел украинской артиллерией произошел 14 августа, затем удары были нанесены еще дважды - 20-го и 23-го. Коллекция пострадала очень сильно, процентов на сорок, рассказывает девушка. Но на восстановление музея были выделены деньги из бюджета Республики, и спустя всего два года зал природы, как его между собой называют сотрудники, снова стал принимать посетителей.
Второй раз атаке научное здание подверглось в новогоднюю ночь 2023-го. Во время обстрела украинских "градов" пробило крышу, и поскольку теперь музей находится в зоне постоянного риска, капитальный ремонт там проведут только после окончания боевых действий.
"Мы своими силами пытаемся как-то это все сохранить, как могли, крышу залатали, но этого недостаточно. Происходят большие перепады температуры, затекает влага, и это приводит к невосстановимым потерям. Все чучела и все коллекционные материалы, части гербария, которые удалось спасти, были вынесены из зала", - рассказывает Дарья.
Сейчас в коллекции отдела природы осталось порядка трех с половиной тысяч ценнейших экспонатов: это в основном чучела животных и образцы растений, собранные за многие десятилетия. Сотрудники внимательно следят, чтобы они не пострадали от вредителей – грызунов и насекомых.
Что такое хорошо и что такое плохо
Много ли человеку нужно? Клочок, сказал в начале двадцатого века поэт Маяковский.
Когда самые близкие живы-здоровы, есть крыша над головой, кусок хлеба и работа – по меркам дончан это уже хорошо.
Дарья Терещенко считает, что ее семья сейчас живет неплохо. Маме платят пенсию, отец устроился на работу – водителем скорой помощи, сама она закончила аспирантуру при Донецком университете и стала работать в музее. Учеба в аспирантуре на кафедре зоологии – это была ее мечта. Но в то время работы по ее специальности не было, и было важно, что в университете, осуществляя свое заветное желание, можно еще и получать стипендию.
- Даша, а что такое по вашим меркам "плохо"?
- Плохо - это когда нет работы и нечего кушать. У нас так было. Моя вся семья – мама, папа, брат – работали в Донецком аэропорту имени Прокофьева, у нас такая семейная династия. Папа водитель, мама работала в цехе питания, брат обеспечивал видеонаблюдение. Аэропорт – это огромная структура, в которой работает очень много людей. И вот в 2015 году, когда его разбомбили, все эти люди остались без работы. Им всем поставили условия – либо вы эвакуируетесь и живете на Украине, либо мы вам не платим зарплату. Тогда мы из-за своей политической позиции приняли решение остаться в Донецке. Где-то полгода мы жили на сбережения. Пока я три года училась в аспирантуре, мой папа нашел работу, мама стала получать пенсию, стало немного полегче. Наша жизнь более-менее наладилась.
Сейчас Дашина семья живет в однокомнатной времянке. Они собирают деньги на ремонт дома, который пострадал от обстрела в августе прошлого года. Этот день они помнят очень хорошо.
"9 августа к нам прилетел снаряд, когда начался обстрел улицы. Это так подло делается, они же знают, где люди прячутся, и стреляют в подвалы. Нас спасло то, что наш подвал очень маленький, а они рассчитывали, что он широкий. Я живу с родителями, и с нами прятались еще наши родственники. Мы были впятером – папа, мама, я, мои тетя и дядя. Между нами и разорвавшимся снарядом была бетонная стена. Снаряд ушел в глину глубоко под дом, там взорвался и выворотил эту бетонную стену. Если б был подвал побольше, то нас бы убило".
Даша говорит это спокойно и буднично, как о чем привычном. Это очень страшно. Люди не должны привыкать к таким вещам.
"Дом тяжелый, - рассуждает она: - Стоит на глиняных залежах. Вязкая глина приглушила силу удара. А когда мы разбирали завалы, то находили во-о-от такие осколки большие. Сантиметров на тридцать…"
Наука под огнем
Рассказывая о прилетах, моя собеседница точно называет дни и даже часы иногда.
Донецкий аэропорт имени Прокофьева разбомбили 25 мая 2014 года, во второй половине дня.
Дом семьи Терещенко – 9 августа 2022 года.
Краеведческий музей – 1 января 2023-го. Когда это случилось впервые, в 2014 году, Дарья в музее еще не работала.
"Мы все это помним. Краеведческий музей – когда это было в первый раз, я не работала там еще, но я обратила внимание на эту новость. Это был август. Тогда было повреждено два зала, зал геологии и зал палеонтологии, в восстановлении которого уже я участвовала в 2018 году. А до моего прихода в музее восстановили зал природы, его назвали "Заповедными тропами", потому что представлены основные заповедные места Республики".
В таких фактически боевых условиях сотрудники продолжает работать: пишут научные статьи, ведут просветительскую работу на сайте и в соцсетях, создают мультимедийные выставки и презентации.
"Мы ездили в экспедицию в 2018 году, вместе с археологами. Они занимались раскопками на территории поселка Обрыв в Новоазовском районе, а мы там проводили фаунистический мониторинг. Собирали экспонаты, фотографировали".
Дончане удивительные. Эти люди сделаны из очень крутого теста. Они в военное время занимаются наукой, восстанавливают музеи и собирают для них экспонаты нового времени – снаряды, осколки от них, мины, куски разрушенных ракет и БПЛА.
"У нас есть отдел современной истории, он называется "Отдел истории Донецкой народной республики, - продолжает Даша. - Это молодое направление, сотрудники отдела собирают экспонаты, связанные с формированием ДНР. Так в коллекцию нашего музея попало очень много осколков от разорвавшихся снарядов. У нас уже очень много таких экспонатов".
Зоолог во фронтовом городе изучает воронки от снарядов. Она различает их по виду и по форме – вот эта от миномета 120-го калибра, эта – 70-го, а здесь у нас – 155-й, не меньше. Дарью интересует, когда в этих воронках образуется плодородный слой и затеплится хоть какая-то жизнь. Пока что на основе своих наблюдений она делает очень грустный вывод – природа после боевых действий восстановится нескоро.
"Вот небольшая воронка диаметром метр-полтора, и на протяжении трех-четырех лет ты ходишь по этому маршруту и наблюдаешь за этой воронкой. Ты понимаешь, что в ней ничего не растет. Ни-че-го. Это просто воронка, голая земля и вокруг нее трава. Она зарастет, если туда будет ветром заносить листья, траву, какой-то растительный мусор. И тогда, возможно, там образуется хоть какой-то гумус и начнет что-то расти. Но это будет уже другое мини-сообщество, на основе этой выжженной земли. Пройдет очень много времени, прежде чем эта земля восстановится", - делает грустные выводы Дарья Терещенко.
Донецк – уютный город
- Дарья, вот вы и ваша семья уж несколько лет живете практически в военных условиях. Вся ваша семья лишилась работы, дома, вы периодически прячетесь в подвалах, потому что вас обстреливают. Скажите, почему вы не уезжаете из Донецка?
- Я лично по себе скажу, что я очень консервативный человек. Я привыкла к своему городу, он очень уютный, удобный. Самые знаковые места в Донецке можно посетить за один день. Меня пугает большая Москва, огромный Питер. Я в этих городах была, там очень классно быть в гостях, но их широта – она меня очень настораживает. Мне неуютно там
- А в Донецке уютно?
- Да, в Донецке уютно.
- Даже сейчас?
- Да. К тому же здесь остаются жить мои близкие, любимые люди, друзья, родственники и просто много хороших знакомых. Я не могу от них уехать.
- Я часто слышу истории, что у вас после прилетов тут же восстанавливаются дороги, ремонтируются тротуары, здания. Это правда?
- Да, это правда. Потому что это лицо города, его поддерживают в чистоте.
Дарья объясняет: не убирают сейчас окраины города, потому что там очень опасно. Бывало такое, что погибали целые бригады электриков, коммунальщиков, спасателей. В центре прилеты тоже бывают, но все-таки гораздо меньше.
"Каким-то образом вычисляется, то ли по скоплению мобильных, то ли просто по данным наблюдения, прилетают снаряды и убивают людей. У нас нет такого, чтобы у кого-то в семье не случилась трагедия. У жены моего троюродного брата таким образом погиб брат, он работал в МЧС. Прилетел снаряд в дом, через час туда приехали мчсники, и их там накрыло. Но мы все при этом как-то выживаем, держимся, не хотим уезжать из родного города".
Патриотизм человека часто проявляется в том, чтобы просто быть хорошим специалистом и качественно выполнять свою работу, говорит Дарья. Музейные работники должны сохранить для потомков исторические и культурные ценности – в этом их миссия. Сохранить и преумножить даже во время войны, собирая в качестве экспонатов ее приметы: оружие, мундиры, снаряды.
Но все-таки они очень верят, что когда-нибудь – очень скоро! – наступит время, когда все это: оружие, мундиры, снаряды, - станет для них исключительно музейными экспонатами.
*"Азов" - запрещенная в России экстремистская организация
Читайте также на РИА Новости Крым: