Каким был Иван Айвазовский и какое наследие оставил – к 207-летию мариниста

СИМФЕРОПОЛЬ, 29 июл – РИА Новости Крым. Певец моря, гений морской стихии, звезда первой величины. Ивана Константиновича Айвазовского (при рождении Ованес Айвазян) по праву называют выдающимся маринистом всех времен — основное место в его творческом наследии занимает изображение моря. Произведения великого художника заняли почетное место не только в русской и армянской живописи, но и в сокровищнице мирового искусства.

За всю свою жизнь Айвазовский написал более шести тысяч картин и устроил более сотни персональных выставок по всему миру. 29 июля исполняется 207 лет со дня его рождения.

РИА Новости Крым собрал самые интересные и малоизвестные факты из жизни выдающегося крымчанина.

Айвазовский родился и вырос в Феодосии и с детства любил смотреть на море. Он подолгу наблюдал за этой стихией, а увиденное переносил на холсты. И хоть рисование было любимым занятием художника, талантлив он был и в другом.

Еще одним увлечением известного крымчанина стала музыка – будучи ребенком, он прекрасно играл на скрипке. Во время домашних приемов в кругу близких друзей Айвазовский часто радовал своей игрой гостей. На одном из таких концертов в числе гостей был русский композитор Михаил Глинка. Ему настолько понравились мотивы, которые наигрывал юный талант, что он включил один из них в свою оперу "Руслан и Людмила".

Он имел абсолютный слух и абсолютную память. Уехав в юности на учебу и будучи далеко от моря, художник писал свои марины по памяти, исключительно точно передавая различные состояния морской стихии. Уже в преклонном возрасте Айвазовский вернулся в родной Крым, где продолжал писать морские пейзажи. Опять же по памяти. Окна мастерской мариниста смотрели в сторону двора, поэтому моря с них видно не было. Он утверждал, что сюжеты для картин складываются у него в голове.

В 1833 году Айвазовский приехал в Петербург для обучения в Императорской академии искусств. Первоначально он учился в пейзажном классе у Максима Воробьева. Уже спустя два года за работы "Вид на взморье в окрестностях Петербурга" и "Этюд воздуха над морем" талантливый юноша получил серебряную медаль и был определен помощником к модному французскому маринисту Филиппу Таннеру.

Учась у него, Айвазовский, несмотря на запрет работать самостоятельно, продолжал писать пейзажи. Кроме того, вопреки желанию учителя он представил пять картин на осенней выставке Академии художеств. Хоть работы и получили благожелательные отзывы критиков, своеволия молодому художнику не простили. Таннер пожаловался на нерадивого ученика, нарушившего субординацию, своему главному заказчику — Николаю I. По распоряжению императора все картины крымчанина были сняты с выставки. Простили его лишь спустя полгода, после чего определили в класс батальной живописи к профессору Александру Зауервейду.

В сентябре 1837 года Айвазовского наградили Большой золотой медалью за картину "Штиль". Его талант тогда отмечали все – от учеников до именитых заслуженных мастеров. И ввиду особых успехов в обучении было принято необычное для академии решение — выпустить 20-летнего Айвазовского на два года раньше. На эти два года его отправили в Крым для самостоятельной работы. Затем его ждала шестилетняя командировка за границу.

Иван Айвазовский стал первым русским художником, чьи картины выставлялись в Лувре: в 1843 году в честь 50-летия открытия парижского музея проходила большая выставка, где и были представлены работы крымчанина.

Айвазовский понимал, что на нем лежит высокая ответственность — представлять в центре европейской цивилизации искусство своей Родины. Поэтому к выбору картин он подошел крайне серьезно. Наряду с работами "Море в тихую погоду" и "Ночь на берегу Неаполитанского залива" художник выставил картину, отражающую всю красоту, мощь и величие русского моря — "Буря у берегов Абхазии". Все три марины вызвали небывалый ажиотаж у представителей светской элиты: перед ними собирались тысячи людей, и все отмечали небывалый талант Айвазовского.

Маринист не особенно любил светские мероприятия, но всегда был гостеприимным хозяином. И когда он устраивал у себя приемы, то часто угощал гостей блюдами, названными в честь своих картин. Так, им подавались соус "Азовское море", суп "Черное море", шампанское "От штиля к урагану".

К слову, к шампанскому Айвазовский питал особенную слабость. Подавая его гостям, он снимал с бутылок заводские этикетки и рисовал вместо них новые. При этом чаще всего маринист изображал именно морскую стихию.

От первого брака у Ивана Айвазовского было четыре дочери, а те, в свою очередь, подарили художнику десять внуков. Своих детей и внуков он очень любил, принимал участие в их воспитании и занимался образованием, однако не мог оставить мысль, что официальных наследников-мужчин у него нет и продолжить род Айвазовских некому.

Поэтому уже перед смертью маринист обратился к императору Николаю II с просьбой об усыновлении внука – сына старшей дочери Александра Лантри.

"Осмелюсь просить усыновленному внуку Александру дать мою фамилию, вместе с гербом и достоинствами дворянского рода", — написал в прошении Айвазовский. Государь пошел ему навстречу, однако сам Айвазовский этого ответа уже не дождался.

Среди ценителей творчества великого крымчанина были многие известные личности, в том числе Папа Римский Григорий XVI, который однажды он увидел картину "Хаос. Сотворение мира", принадлежащую кисти мастера, и буквально влюбился в нее. Понтифику настолько понравилась работа Айвазовского, что он пожелал купить ее. Однако художник проникся благоволением папы и преподнес ему свою работу в подарок.

Щедрый жест оценили в Европе, и имя Айвазовского погремело на весь мир. Тогда Николай Гоголь шутливо сказал Айвазовскому: "Пришел ты, маленький человек, с берегов Невы в Рим, и сразу поднял Хаос в Ватикане".

Во время одного из заграничных путешествий Айвазовский чуть не погиб. В 1842 году в Бискайском заливе корабль, на котором плыл художник, попал в жестокую бурю и едва не затонул. В парижских газетах на следующее же утро появились сообщения о гибели мариниста. Однако все закончилось благополучно. Уже осенью 1944 года он вернулся в Россию.

Айвазовского нередко называли "отцом Феодосии", поскольку он активно занимался ее благоустройством и способствовал процветанию родного города. Художник открыл в Феодосии школу искусств и картинную галерею, превратив ее в один из центров живописной культуры на юге России.

Маринист интересовался также археологией и занимался вопросами охраны крымских памятников, руководил раскопками более чем 90 курганов. На свои средства и по собственному проекту он построил на горе Митридат новое здание для Феодосийского музея древностей, которое просуществовало до 1941 года.

Кроме того, Айвазовский стал инициатором обустройства библиотеки, строительства городского концертного зала и ряда инфраструктурных объектов.

Тогда жители городских окраин испытывали острый дефицит воды, и, зная об этом, художник в 1887 году передал городу из своего имения Субаш "в вечную собственность 50 тысяч ведер в сутки чистой воды". Источник находился в 25 верстах от Феодосии, и за счет художника были осуществлены работы по прокладке водопровода, благодаря которому вода пришла в город. Пользование водопроводом было платным, однако в парке у набережной по проекту художника построили фонтан, воду из которого местные жители получали бесплатно.

Айвазовский также внес огромный вклад в строительство железной дороги в Феодосии, активно лоббируя в высоких кабинетах вопрос включения города в железнодорожную сеть страны. Дорогу тянули от станции "Джанкой" — по берегу моря, по искусственной насыпи у среза воды, фактически под окнами усадьбы Айвазовского. Джанкойско-Феодосийскую линию железной дороги торжественно открыли в 1892 году.

Иван Айвазовский творил до последнего дня. Будучи в солидном возрасте и занимаясь государственными делами, он всегда находил время для любимого занятия. Вот и утром 19 апреля (2 мая) 1900 года Айвазовский привычно устроился перед чистым мольбертом в своей феодосийской мастерской. Для сюжета этой картины маринист выбрал исторический факт — героический подвиг бесстрашного грека Константина Канариса, взорвавшего турецкий адмиральский корабль у острова Хиос. К концу дня работа практически была завершена. Этой же ночью, во сне, великого мариниста не стало. А картина "Взрыв корабля" так и осталась на мольберте в доме художника, который позже стал галереей.