Василий Анощенко, РИА Новости Крым
Я волнуюсь, как первокурсник, когда иду на интервью к Scorpions: эти седые рокеры годятся мне в деды. А через два часа под сценой я ору вместе с залом их забойное "Rock my car".
С LP мы говорим об однополой любви и на камеры насвистываем вступление к ее "Other people". На концерте Би-2 я жду кричащих девочек-подростков и с удивлением вижу в фан-зоне спокойных взрослых людей.
Мне 32. Я из того поколения, которые гуглят, что такое сермяжная правда и что такое кринж. Для меня на одинаковом расстоянии – да, чуть дальше, чем вытянутая рука, - и люди 40+, и те, кто уже родился в этом тысячелетии.
Они одинаково близки и одинаково далеки.
Если уж и разделять людей на условные поколения, то делать это проще по песням и музыке. С нами те, кто включал на школьных дискотеках "Отпетых мошенников" и первый раз целовался под Тату.
Для меня Высоцкий - гениальный поэт. Мне проще почитать его, а не послушать песню под гитару. Для меня Моргенштерн - это в первую очередь песня Rammstein, а уже потом модный рэпер.
Впрочем, он уже и не рэпер, по сути. Он - тавро. Самый старый из совсем молодых. Единственный, кого знают взрослые и которым клеймят все подрастающее поколение.
А слушают ли его тинейджеры (слово из молодежных передач 1990-х)? Спускаясь во двор, слышишь, как 14-летние мальчики и девочки включают что-то уже совсем неведомое, а значит – априори плохое. Как Rammstein для моих родителей.
Да, эти подростки многого не знают, они не подойдут, стреляя сигарету (о Боги, они уже курят!), приговаривая: "Дай папироску, у тебя штаны в полоску". Они не понимают, что в дальних поездках саундтреком к дороге обязательно должна быть "Я сам себе и небо, и Луна". Вполне вероятно, что они понятия не имеют, кто такой "Товарищ Са… ах какой человек!"
Но они не знают этого, не потому что тупые, а потому что хотят смотреть, слушать, читать. Другое и про другое. И у них есть выбор, которого не было еще даже у моего поколения. Я знаю наизусть "Иронию судьбы", но хотел ли я изучать ее? Просто тогда еще единственный телевизор показывал три канала. Хочешь - не хочешь, а посмотришь про алкоголика Лукашина. (Видите, а более старшее поколение относит его к выдающимся, честным людям, нашедшим свое счастье, пусть и столь новогодним образом.)
Возможно, весь этот наш культурный код и строился на том, что у всех были одинаковые югославские стенки, в которых стояли одинаковые сборники Пушкина, а телевизор показывал одинаковые фильмы…
Дети перебесятся, успокоятся, а там, глядишь, и посмотрят того же "Ивана Васильевича". Услышат "Звенит январская вьюга". Может быть, даже до "Сказочной тайги" Агаты Кристи доберутся.
Они будут говорить теми же цитатами и научат нас новым. Хорошее-вечное-доброе обязательно попадет в них. А если не попадет, значит, не такое оно хорошее и вечное.