Острые вопросы: как Турция использует Крым

Александр Бедрицкий, директор Таврического информационно-аналитического центра

В последние годы отношения Турции и России претерпевали несколько резких разворотов. Когда турки в ноябре 2015 года сбили российский бомбардировщик Су-24 над Сирией, отношения между двумя странами обострились до предела и тогда казалось, что восстановись их до сколько-нибудь приемлемого уровня удастся очень нескоро. Доходило до того, что в Симферополе даже предлагали переименовать улицу Турецкую. Однако после попытки государственного переворота в июле 2016 года, в котором отчетливо просматривался американский след, а Россия, напротив, оказала Эрдогану существенную поддержку, отношения между нашими странами начали стремительно выправляться. Было начато строительство газопровода "Турецкий поток", атомной электростанции "Аккую", достигнуты договоренности по поставкам российских вооружений, включая комплексы ПВО С-400 в Турцию. И все это несмотря на довольно активное противодействие американцев. Не удивительно, что кое-кто начал уже говорить о выстраивании союзнических российско-турецких отношений.

И вот министр иностранных дел Турции М. Чавушоглу в ходе ужина со своим украинским коллегой П. Климкиным заявил, что, несмотря на то, что некоторые страны Европы начали забывать о Крыме, "мы не забыли о нем и никогда не забудем, его аннексию не признали и не признаем". Произошедшее, с одной стороны, было предсказуемым, а с другой, справедливо расценено как недружественный по отношению к России шаг – в конце концов, можно было просто обойти чувствительную тему. При этом совершенно понятны и справедливы экспертные объяснения такого выпада тем, что он носит предвыборную окраску. Когда стоит задача максимально консолидировать электорат для поддержки правящей "Партии справедливости и развития", а проживающие в Турции крымские татары – это вполне весомая его часть, накануне досрочных парламентских и президентских выборов, можно пойти на провокационную по отношению к региональному партнеру риторику. Тем более справедливы замечания, что необходимо учитывать контекст турецко-украинской встречи. И все же данный инцидент дает возможность трезво оценить состояние российско-турецких отношений. Хотя бы для того, чтобы в будущем избежать метаний в дуальных определениях "друг-враг".

Российско-турецкие отношения никогда не были простыми. С XVI по XX век наши страны воевали 12 раз. Весьма натянутыми были отношения Анкары с Советским Союзом, а уровень антисоветских настроений в Турции в период холодной войны был необычайно высок.

Сейчас, хотя ситуация и изменилась к лучшему по сравнению с тем периодом, недоверие к России в турецком обществе довольно сильно. Кроме того, Турция по-прежнему остается членом Североатлантического альянса и придерживается в своих действиях коалиционной стратегии. На расширение сотрудничества с Россией в вопросах безопасности ориентированы только правые и националистические партии, все прочие политические силы стремятся к приоритетному развитию отношений с Западом. А значит, говорить о глубоком сближении с Россией в отношении модели безопасности Черноморского региона не приходится.

Кроме того, Эрдоган всегда выступал с пантюркистских позиций, согласно которым Турция виделась точкой притяжения всех тюркских народов. Естественно, что в силу этого крымско-татарский фактор всегда рассматривался Анкарой как важный рычаг расширения влияния в Черноморском регионе. Эта позиция была неизменной, начиная с распада СССР, и не зависела от того, какая политическая сила правила в тот момент. До 2014 года Турция занимала прочные политические, культурные и религиозные позиции в Крыму, которые подкреплялись расширенным присутствием на полуострове турецкого бизнеса. Однако после воссоединения Крыма с Россией турецкое присутствие здесь было сведено к минимуму: закрылись фирмы и представительства, свернуты программы гуманитарного и религиозного характера. Но, несмотря на это, долгосрочные цели Турции в данном направлении остаются неизменными. В этих условиях Анкара не признает российского статуса Крыма даже в случае позитивной динамики российско-турецких взаимоотношений. Для Турции это принципиальный вопрос.

С другой стороны, после присоединения к НАТО Болгарии и Румынии в 2007 году Турция остро переживает потерю исключительного статуса единственной страны НАТО в Черном море. В обществе сильны антинатовские настроения, распространено мнение, что Североатлантический альянс превратил Турцию в "прислужницу американского империализма" и не позволяет решить непосредственно турецкие проблемы безопасности: конфликт с Грецией, курдский вопрос. Что касается черноморской безопасности, то Турция в расширении НАТО видит для себя повышение конкуренции в регионе.

Несмотря на членство Турции в НАТО и на то, что в Черноморском регионе наши страны традиционно выступали в качестве соперничающих держав, Турция всегда строго придерживалась выполнения конвенции Монтрё – договора, регламентирующего статус Черноморских проливов и вопросы нахождения боевых кораблей внерегиональных держав в Черном море.

К этому стоит добавить, что отношения между Россий и Западом, равно как и между Турцией и ЕС находятся в глубоком кризисе – в Турции полагают, что Запад имеет отношение к неудавшемуся государственному перевороту 2016 года.

Неудивительно, что в этих условиях Анкара заинтересована в развитии региональных проектов, в которых может играть решающую роль. Речь идет, прежде всего, об ОЧЭС – Организации черноморского экономического сотрудничества, созданной в 1992 году и объединяющей 12 государств региона. Ее формат подразумевает взаимодействие, прежде всего, по экономическим вопросам, в то время, как политическая составляющая межгосударственных отношений формально оставлена в стороне. Однако наличие большого количества неурегулированных конфликтов и принадлежность ряда государств-членов к разным экономическим и политическим блокам делает равнозначное сотрудничество черноморских государств крайне проблематичным. В силу этого Турция видит в развитии ОЧЭС возможность для укрепления своих позиций в регионе и в перспективе, при поддержке России, возможность создания региональной политико-экономической организации, подобной ЕС или ЕАЭС.

Политика России и Турции в Черноморском регионе является своего рода константой: в случае расширения здесь влияния внерегиональных сил Россия и Турция будут сближаться, а предоставленные сами себе – соперничать за лидерство. Та логика, которая делала их противниками в ХIX веке, в условиях попыток закрепления в регионе США и ЕС приводит к тому, что интересы стран сближаются: Турция и Россия в первую очередь будут стремиться законсервировать Черноморье от других игроков, и только во вторую, добиваться закрепления в нем своих лидирующих позиций. Это, впрочем, не снимает вероятности возникновения в будущем конфликтных ситуаций, подобных демаршу Чавушоглу.

Не стоит, правда, забывать, что в нынешних условиях Турция все же более заинтересована в углублении двустороннего российско-турецкого сотрудничества, нежели Россия, а значит, у нашей страны сохраняются возможности для маневра и более серьезного ответа на антироссийские высказывания или действия.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции