CИМФЕРОПОЛЬ, 23 фев - РИА Новости Крым, Ольга Леонова. Это интервью ждало своего часа, упакованное в огромном звуковом файле. Тогда практически целый день в Симферополе я провела с офицером, Героем России, человеком, который главный свой бой выдержал внутри себя. Мы были на лекциях для школьников и семинаристов, в одной машине ехали со встречи на встречу. И все эти часы диктофон фиксировал слова человека со старым именем Валерий Бурков и с новым – отец Киприан.
"Он ждал меня… А в его глазах уже не было жизни"
Я все-таки привык Родине служить. Отец учил: сам погибай – товарища выручай. Он мне говорил: если другу надо, сними с себя последние трусы и отдай. Если друга бьют, влезай в драку, не разбирайся, защищай друга. Потом уже, если друг виноват, – поддай ему еще. Но он учил меня именно тому, чему учат в христианстве – самопожертвованию и служению другому: "Нет больше той любви, чем жизнь отдать за други своя". Я просто старался жить по завету отца, на примерах героев Великой Отечественной войны. Экипаж Гастелло, направивший свой горящий самолет на вражескую колонну танков. Александр Матросов, грудью закрывший пулеметную амбразуру, защищая товарищей. Алексей Маресьев без ног летал.
Я Богу сердце долго открывал. А призывов было много. Обычно Господь помогает через людей.
Кто были эти посланцы в моей жизни? Бабушка-соседка, когда я был еще дошкольником. Помню, она в огороде, сама вся в черном, ходила с какой-то толстой книгой, читала. Я свою бабушку спрашиваю: "А что это она там читает?" А она Библию читала… С тех пор мне всегда хотелось почитать Библию, но я не нашел для этого времени – суета сует. А потом кто были? Владыка Питирим Нечаев, второе лицо в Церкви. И когда я был советником президента России, мы с ним дружили. Он мне столько рассказал о православии, о католицизме, я должен был точно тогда пойти в христианство, но я не пошел.
В Афганистан я поехал добровольно. Ради чего? Мой отец в своем последнем письме написал: "За долю лучшую мусульманина-брата в бой шел, перевалы брал. И за совесть, а не за награды своей жизнью рисковал". Вот зачем он сам поехал в Афган. Я тоже вначале хотел просто помочь братскому народу. Мы так были воспитаны, как интернационалисты.
Я из семьи военного летчика. Анатолий Иванович Бурков, мой отец, погиб в Афганистане, сгорел в подбитом вертолете, спасая другой экипаж. Погиб причем один, остальные в вертолете остались живы. Он покидал вертолет последним. Открылся боковой люк, появился отец, и в этот момент… баки с керосином взорвались. Отца окатило горящим керосином, выбросило взрывной волной из вертолета.
…За 12 дней до своей гибели он написал письмо брату в стихах, и в нем предсказал, как погибнет. Ребята говорили, что за несколько дней до гибели отец изменился, раньше был все время веселый, жизнерадостный. Он скоро должен был уезжать на Родину, у него уже был заменщик. Он меня ждал в Афганистане. А за три дня до гибели как-то погрустнел, ходил все время задумчивый. Когда я смотрел на последние его фотографии, я был удивлен: в его глазах не было жизни, они были стеклянными. Не зря говорят, что перед боем опытный человек может по глазам увидеть, кто погибнет. Смерть, еще не наступившая, уже дает свой отпечаток.
"Отец недавно погиб, и я без ног"
…Я подорвался на мине на высоте 3300 метров. Мы брали горушку Хавывовгар в Панджшерской долине, самое логово душманов. Правило есть: если кто-то подрывается, все замирают на местах, потому что, как правило, минируется площадь, и если один подорвался, значит, рядом еще есть мины. Только ближайший к месту подрыва должен оказать раненому помощь. И вот ко мне подскочил солдатик, видимо, без опыта боевых действий. Я солдатику говорю "бери мою радиостанцию и рви антенну". Сказал, сам не понимая, что сказал, потому что, ну как ее оторвать?! Он берет и отрывает от ремешка эту антенну. А я лежу, кричу, мне больно, я маму вспоминаю, переживаю за маму, как она выдержит: отец недавно погиб, и я без ног. До сих пор не знаю, как тот солдатик смог антенну оторвать... В нормальном психическом состоянии это сделать невозможно, а он сделал. И наложил мне из нее жгуты.
…Утром в госпитале очнулся, голова ясная, правая рука в гипсе, под простынкой лежу. Скидываю простынку, смотрю - остатки ног загипсованы. И вот в это момент передо мной где-то так вот впереди, чуть слева появился как икона образ Маресьева. И вдруг как живой он появляется, я на него смотрю, у меня мысль в голове: "Вот, Алексей Маресьев, он советский человек - и я советский человек, он летчик - и я летчик. И почему я должен быть хуже него?" И в этот момент я левой рукой на свои ноги вот так с размаху махнул: "А, ерунда! Новые сделаю" и у меня как отрубило, раз и навсегда.
С той минуты я никогда не думал, а как буду жить без ног, вернусь ли в армию, женюсь ли, какая девушка меня, безногого, полюбит… Я твердо знал: вернусь в боевой строй, буду летать, прыгать с парашютом. Так и случилось.
"Никому не посоветую быть во власти"
Война может сломать человека. И киллерами становятся, и бандитами. Потому что один раз убьешь – потом уже проще… На войне оправдания найти всегда легко, они там на каждом шагу. А вот для того, чтобы черту не перейти, надо обладать духовностью, любить людей, любить Родину, любить всех, даже врагов.
После армии, до того, как посвятил жизнь монашеству, я много лет занимался гражданской работой. Был советником президента России, занимался бизнесом, был депутатом. В общем, как говорится, попробовал многое, разное и везде успешно. И эта успешность привела меня к пониманию того, что принципиально изменить ничего невозможно, если не меняется сам человек. После того, как ушел с государственных должностей, с военной службы, занимался бизнесом несколько лет. И был как мертвяк. Душой ощутил: товар-деньги, деньги-товар - это убивает… Становишься бездушным человеком. Я испугался.
Никогда никому не посоветую быть во власти, идти в бизнес. Там другие законы, не Божьи. Самое хорошее - быть простым гражданином, иметь много маленьких детей, больших тоже, любимую жену, такую, чтоб семья была малой церковью. А что такое Церковь? Единомыслие и единодушие, где живут душа в душу и помогают друг другу преодолевать все препятствия.
Почет, уважение и… пустота
…В 2009 году я должен был стать губернатором Курганской области. Вот тогда меня Бог и призвал. Почему именно тогда? Потому что после того, как я не откликнулся ни на один его призыв, он мне устроил скорби, которые понудили меня приехать в Саввино-Сторожевский монастырь к монахам и спросить, что ж это делается? В миру никто не мог ответить мне. Нужен был человек, как говорится, не от мира сего. Монахи мне все разъяснили. Но даже тогда я еще два года думал, дружить с Богом или нет. Внутри я был одинок, хотя все время находился среди людей. Почет, уважение – все было… И пустота. А пустота - это состояние богооставленности. С пониманием ко мне пришло состояние наполненности, я стал счастливым человеком. Потому что понял, что Бог меня любит, я с Ним соединился.
Внутренне я стремился к монашеству, к уединению, я и сейчас к нему стремлюсь. Мне хочется больше быть в уединении, один на один с Богом. Но получилось прямо наоборот – с постригом у меня опять началась публичная, общественно-церковная деятельность. Она пошла не по моей воле. Значит, Богу так угодно.
"Всегда за людьми стоит либо Бог, либо дьявол"
Мы много говорим о патриотизме. А бандеровцы патриоты? А фашистские штурмовики или эсесовцы – патриоты? Разве они не за свою страну воевали, не за свои традиции, не за свои порядки? Игиловцы* за что воюют? Тоже патриоты. Они себя такими считают. И мы себя считаем патриотами. А правда на чьей стороне, как понять?
Всегда за людьми стоит либо Бог, либо дьявол. Между ними компромисса быть не может. Остановить зло можно только силой. Никогда зло само не остановится. Поэтому и нужна армия сильная, сильное государство, способное защитить свой народ от этого зла.
Запомните: если вы кого-то наказываете и делаете это разозлившись, вы совершаете зло. Если в человеке есть зло по отношению к врагу, он уже совершает зло. Как фильме "В бой идут одни старики" есть такие слова главного героя: "Вот мы с любовью и бьем здесь фашистов". Если внутри любовь, я бью врага не потому, что ненавижу его, а потому, что люблю тех, кого защищаю. К врагу у меня нет ненависти. Я вынужден его убивать, но делаю это не потому, что мне это хочется, а потому, что нет другого выбора.
"Никто не знает, как он себя поведет в минуту опасности"
Скажите, можно ли отдать жизнь за другого человека, не любя его? Готовы ли отдать жизнь за Родину, если будут пытать? Вытерпите? Я до сих пор не знаю, как поступлю в ту минуту, когда передо мной встанет вопрос – жизнь или смерть. Не знаю. Уж не говоря о том, что если меня возьмут в плен и начнут пытать. Я боюсь, что не выдержу. Так этого боюсь, что даже представлять не хочу. Из нас никто не знает, как он себя поведет в минуту опасности. Мы себя не знаем и думаем всегда о себе лучше, чем мы есть на самом деле…
Мы думаем, мы добрые, хорошие, патриоты, в один момент геройский подвиг совершим. Да не вопрос, ррраз – и на амбразуру упал. А на самом деле, все не так. В Афганистане я видел, как человек, призывал к храбрости перед боем, толкал речь о мужестве. А когда оказались под пулями, он с земли не мог встать. А был самый большой пропагандист храбрости и смелости…
Другой пример. На одной из боевых операций группа саперов попала в засаду. Впереди - старший лейтенант и с ним еще два бойца. Был там сержантик, маленького роста, щупленький, на вид мальчишка. Над ним бойцы подтрунивали, относились снисходительно, типа, не орел.
…На саперов выскочили душманы, в упор начали расстреливать. Две пули попали в живот старшему лейтенанту, он упал. Другого бойца сразу убило. А сержантику попали в голову. Разрывной пулей. Пол черепной коробки снесло. И он, еще оставаясь живым, командира оттащил в углубление, накрыл его собою. И только потом умер…
Валерий Бурков, с 2016 года монах Киприан, советский авиационный военный штурман, Герой Советского Союза (1991), советник Президента России (1991—1993), полковник, в Советской Армии с 1974 года. Служил штурманом-оператором. В 1981 году готовился к переводу в Афганистан, во время прохождения медкомиссии был списан с лётной работы по состоянию здоровья. После лечения стремился попасть в действующую часть 40-й армии (ограниченный контингент советских войск в Афганистане), где нёс службу его отец — полковник Анатолий Бурков.
Полковник Бурков находился на борту вертолёта Ми-8, попавшего под обстрел. Погиб. С января 1984 года Валерий Бурков участвовал в боевых действиях в Афганистане в качестве передового авианаводчика, принимал участие в операциях в провинции Кандагар.
В апреле 1984 года подорвался на мине-растяжке, потерял обе ноги. Вернулся в строй. В 1988 году окончил Военно-воздушную академию им. Гагарина, продолжил службу в Главном штабе ВВС, впоследствии получил звание полковника.
5 августа 1991 года был назначен советником президента РСФСР по делам инвалидов и председателем Координационного комитета по делам инвалидов при Президенте РСФСР.
Во время августовских событий 1991 года находился в Белом доме. В 1992 году Бурков был назначен советником президента РФ по вопросам социальной защиты лиц с ограниченными возможностями здоровья, освобождён от должности советника через год.
В 2004 году победил на выборах в Курганскую областную думу IV созыва. Работал в составе комитета по бюджету, финансовой и налоговой политике и комитета по экономической политике.
В июне 2016 года Валерий Бурков принял монашество с именем Киприан. Службу несет в православном мужском монастыре города Кара-Балта Жайылского района Чуйской области Киргизии.
Сын Буркова окончил военный институт МГТУ им. Баумана и служит в Вооруженных Силах России.
* ИГИЛ - Запрещенная в РФ организация.