Мария Орлова, корреспондент РИА Новости Крым
Полторы секунды — свет, 4,5 секунды – тьма: без проблеска огней на старых маяках, что сторожат проливы и бухты крымских морей, по-прежнему не обходятся современные корабли. Но что стоит за романтическим образом красивых башен? Корреспондент РИА Новости Крым прогулялся по Кыз-Аульскому мысу, чтобы оценить суровые будни служителей маяка.
Селфи с огоньком
Фотографироваться на Кыз-Аульский мыс едут многие продвинутые трэвел-блогеры и прочие романтики суши и моря. Договариваются в соцсетях, чтобы вместе доехать до места, разбить палатки на рыжем песке и ночевать под всполохами зеленого маячного огня. Выкладывают снимки чудной башни на фоне лазурного неба — на зависть восторженным подписчикам и читателям своих страниц.
"Мы здесь проедем на маяк? Есть дорога?" — спрашивает его водитель, озадаченный предложением бортового навигатора свернуть прямо в полынь.
"Проедете. Тут везде дорога", — пастух широким жестом указал на степь.
Вокруг 30-метрового маяка – хозяйственные постройки, ледник и погреб, сохранившиеся с XIX века, и большой двухэтажный дом смотрителей, рассчитанный на четыре семьи. Кругом беленые стены, голубые перила лестниц — нарядный фон для черных граней башни и большой кучи угля, которым топит печь в доме семейная пара пожилых маячников, что остались одни нести вахту у полосатой башни. По штатному расписанию, муж – смотритель маяка, жена – смотритель огней.
"В 1988 году, когда мы сюда приехали, на маяке народу было прилично: восемь взрослых, у них – дети. Не скучно было, — говорит Александр Щур, смотритель Кыз-Аульского маяка, шагая по пустому ухоженному подворью к маячной башне. – И наши дети здесь выросли, мы их в школу возили в село Заветное: когда — машиной, когда – трактором…"
Свет надежды
"С тех пор не было такого, чтобы маяк не горел, — говорит смотритель, поднимаясь наверх, к сердцу маяка. – Даже когда в советское время, или в нынешнее – в блокаду – бывали перебои с электричеством, маяк работал, — на дизель-генераторе. Ответственность, конечно: люди там, в море, ходят и надеются на нас…"
Маяк для космонавтов
Внутри полосатой башни Кыз-Аульского маяка — этажи чугунной винтовой лестницы, цветочно-кружевной, закрученной, как спирали улитки. 150 ступеней ведут на маленькую круглую площадку, обшитую деревом. По бокам – медные розетки до сих пор работающей вентиляции: приоткроешь сопло, и оттуда с гулом тянет воздух, призванный регулировать пламя масляной горелки, которую уже давно сменили светодиоды. В центре площадки – чугунный столб с капителью, служивший опорой для той самой первой, поворотной линзы, снятой с использования в конце 1960-х годов.
На самом верху башни – фонарный отсек с огромной пластинчатой лампой. В ней разгорается свет диода, затем начинает работать с точно отрегулированным интервалом проблеска: 1,5 секунды — свет, 4,5 секунды – тьма. Исследования морского дна показали, что на входе в пролив больше нет тех опасностей, что ждали моряков в ХIХ веке, и с маячной лампы убрали тревожные цветные фильтры, Кыз-Аульский мыс теперь посылает в море один зеленый луч.
За стеклом фонарной башни – узкий балкон с перилами, через которые мне советовали не перегибаться ради эффектного селфи, а то мало ли что. Учитывая скорость ветра, высоту в 30 метров и 140-летний возраст балкона, я бы вообще предпочла обнять лампу в центре башни и не отпускать ее до конца экскурсии – не то, что выйти наружу.
Сверху, с высоты маячного огня, — только море и степь. Крокодилий силуэт Опука, укатанная полевая дорога, небольшой прямоугольник давно убранного хозяйского огорода и остовы строений. Здесь были хлева: семьи маячников держали коров, овец, свиней, кур. Полтора десятка лет назад здесь работы было на всех: кроме светового маяка обслуживали еще и радиовышку, смотрели за соседним маяком, за системой БРАС, настроенной на работу с военными судами, содержали навигационный знак на Опуке…
"Наш городок был – как один котел. Мы друг к другу притирались, как космонавты. Потому что – поругаешься с кем-нибудь, выйдешь во двор – тут он стоит, выйдешь на берег моря – там он плавает. Тогда мы к воинской части относились, у нас замполит был – так он ездил по всем маякам, разбирал конфликты. Бывало, что и разгонял народ по разным маякам…", — вспоминает, посмеиваясь, смотритель Александр Щур.
Эпоха романтизма
Любой маяк – беспроигрышный романтический образ. "Святыня морей". Во многих странах мира, где световые маяки давно переведены на автоматическую систему включения, в опустевших домиках персонала – или самих башнях — открывают дорогие отели. На Кыз-Аульский маяк, когда он не был закрыт для посещения туристами, тоже приезжали любопытствующие – пожить недельку, хлебнуть романтики: соленого бриза, теплого моря и отсутствия цивилизации.
"Дня через три одни такие туристы начали жаловаться: да что это такое – кино не посмотреть, танцев нету, — скучно! И уехали, — вспоминает смотритель маяка. – А мы привыкли. Осенью дети приезжают – мидии рвать. Погостят, уедут – тоскливо становится. А потом опять нормально. Или, бывает, как задует ветер: неделю, две, три, и днем и ночью. Уже на нервы действует. До 40 метров может быть – у нас однажды крыша на доме едва не слетела. Хуже всего, когда еще и гололед – не пройдешь, и песком не посыплешь – сдувает!"
Найти преемников для нынешних смотрителей, заступивших на вахту тридцать-сорок лет назад — большая проблема для управленцев маячной службы: жить вдали от городов, в одиночку, зачастую – без телевидения и интернет-связи, в нелегких условиях приморской погоды могут только… очень большие романтики.
"Но когда мне говорят: "А давайте потушим маяки!" — я отвечаю: "А как вы будете в пролив заходить? С одним GPS по проливу не ходят. Это как ехать по незнакомой дороге без разметки: можно ориентироваться по навигатору, но ведь и по сторонам смотреть нужно", — уверен заместитель директора крымского филиала "Госгидрографии" Марат Хайров.