Крымский мост - зачем он вдруг понадобился Чубарову

Александр Бедрицкий, директор Таврического информационно-аналитического центра

Украинские политики вновь и вновь создают скандальные информационные поводы, которые весьма активно начинают обсуждаться в России. Одним из последних заявлений подобного рода стали слова Рефата Чубарова – председателя самопровозглашенного меджлиса* и депутата Верховной Рады – в интервью "Обозревателю" он заявил о том, что "Россией как страной-оккупантом этот (Крымский) мост должен быть полностью передан в виде контрибуции" некоему международному консорциуму "за нанесенный ущерб" Украине. Любопытно, что месяцем ранее Чубаров в интервью тому же "Обозревателю" сообщил, что "Украина единолично никак не сможет заставить РФ уйти с украинских земель", а мир не идет на "более жесткие санкции, такие как отключение SWIFT и эмбарго на энергоносители".

По вполне понятным причинам, прежде всего, в силу отсутствия громкой скандальной составляющей, первое интервью осталось почти незамеченным. В конце концов, с учетом специфики постоянных украинских мантр об "оккупации" и "стране-агрессоре", Чубаров всего лишь констатировал очевидный факт: Крым – это неотъемлемая часть России. На этом в обсуждении вопроса об "аннексиях и контрибуциях" можно было бы поставить жирную точку. Единственно, что имеет смысл обсуждать в данном контексте, так это позиции самого меджлиса* на Украине. И здесь надо признать, что роль и значение этой незарегистрированной организации значительно снизились с 2014 года. Более того, по ряду параметров для Украины меджлис* превратился из союзника в постоянный раздражитель и источник проблем.

В украинский период украинские власти в целом устраивала ситуация, при которой незарегистрированный меджлис*, принципиально находившийся вне правового поля Украины, фактически узурпировал право выступать от лица всего крымско-татарского народа. Тогда меджлису* уделялась роль противовеса традиционным пророссийским настроениям на полуострове. Не случайно, что представители этой организации проходили в Верховную раду от "Народного Руха", "Нашей Украины", "Батькивщины", а теперь от Блока Петра Порошенко.

Вскоре после государственного переворота на Украине в 2014 году и последовавшего за этим воссоединения Крыма с Россией возник проект создания крымско-татарской национальной автономии на юге Херсонской области. Тогда новое руководство Украины в целом поддержало его, но эта поддержка носила скорее вынужденный характер. Стало очевидно, что создание автономии не может состояться без оказания политической, дипломатической и финансовой поддержки главной заинтересованной стороне – меджлису* из-за рубежа. Для американцев национальное квазигосударственное образование на границе с Крымом должно было стать очагом нестабильности и рычагом давления, который можно использовать как против России, так и, в случае необходимости, против Украины. Турция же традиционно проводила пантюркистскую политику и создание национальной автономии крымских татар в любой форме отвечало ее интересам. Однако к 2017 году стало очевидно, что по ряду причин никакой существенной зарубежной помощи в данном вопросе меджлис* так и не получил. Более того, проект вызывал сначала скрытое, а потом все более выраженное недовольство со стороны различных украинских политических групп.

© РИА Новости . Виталий Подвицкий

Практически с самого начала против внесения изменений в украинскую конституцию и создания крымско-татарской автономии выступил Олег Ляшко и фракция возглавляемой им Радикальной партии в Верховной раде. Несмотря на постоянные заявления Порошенко о поддержке проекта, значительная часть украинских политиков также оказывается скорее склонной к затягиванию процесса. Более того, по целому ряду вопросов позиции меджлиса* и украинских националистов начинают уже диаметрально расходиться. Так, например, при обсуждении осенью 2017 года скандального закона об образовании, дискриминационного по отношению к проживающим на Украине национальным меньшинствам, меджлис* по вполне понятным причинам выступил его противником. Когда Джемилев, единственный из украинской делегации, поддержал резолюцию ПАСЕ, осуждающую этот закон, он немедленно подвергся острой критике со стороны украинских националистов и СМИ.

Ситуация дошла даже до того, что Ленур Ислямов – один из главных организаторов разнообразных блокад Крыма, в марте этого года выступил с угрозами в адрес Порошенко в случае дальнейшего затягивания конституционной реформы по вопросу создания крымско-татарской автономии, пообещав устроить новый майдан после 18 мая – дня депортации крымских татар.

Вместе с тем надо понимать, что сейчас возможности и влияние меджлиса* на внутриполитическую ситуацию на Украине значительно ниже, чем до марта 2014 года. У меджлиса* сейчас нет возможности шантажировать украинскую власть, кроме как заинтересовать зарубежных покровителей, а заинтересованность Украины в меджлисе*, как в формальном представительстве крымских татар, оказывается ниже, чем долгосрочные опасения от создания национальной автономии. И если раньше украинскими националистами меджлис* воспринимался как союзная сила, противостоящая в Крыму пророссийским настроениям, то теперь меджлис* сам все больше и больше превращается в угрозу. Более того, реальных возможностей вывести людей на улицу и найти поддержку в Киеве по вопросу создания автономии ни у Ислямова, ни у лидеров меджлиса*, нет. А значит, фактически нет шансов и на благоприятное рассмотрение вопроса об автономии в Раде. В этих условиях руководство меджлиса* пытается сместить акценты в своей риторике, ибо других инструментов влияния на Украине практически лишено, с конфликтных с украинскими националистами и властями, на общего противника. Лучшего объекта, чем Россия на эту роль найти сложно.

Вполне понятно для чего Чубарову потребовалось привлечь внимание к себе и формально возглавляемому им меджлису*: во-первых, сместить акценты с создания крымско-татарской автономии в Херсонской области на консолидированное противодействие России; во-вторых, привлечь дополнительное внимание к деятельности меджлиса* накануне 18 мая – дня депортации крымских татар и избежать открытия "второго фронта" борьбы с украинскими националистами; в-третьих, укрепить собственные позиции в меджлисе*. Неясным остается только одно: зачем в России активно и всерьез включаться в обсуждение заведомой провокации, основная задача которой как раз и заключается в привлечении внимания к выдыхающемуся и все менее востребованному меджлису* и его лидерам?

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

*Запрещенная в России организация