СЕВАСТОПОЛЬ, 5 мар – РИА Новости Крым. Полуостров остался с нею на всю жизнь, и - в творчестве - после смерти. Счастливыми воспоминаниями и горестными. Волшебное детство на морском берегу средь руин древнего Херсонеса, уход из семьи отца, смерть сестры, расстрел младшего брата – молодого офицера на Малаховом кургане (лишь спустя много лет стало известно, что он остался жив), будущий муж – поэт Николай Гумилев. И всегда были стихи, как моментальные снимки с эффектом волшебства и перенесения в другую эпоху, жизнь, душу.
"В Севастополе ахматовские точки на карте – в первую очередь - Херсонес, затем Фиолент, Балаклава. Еще она жила в Бельбекской долине близ современного поселка Любимовка, - перечисляет Тихон Синицын. - Бывала эпизодически в Бахчисарае. Отдельная часть юности – Евпатория. Первое знакомство с Крымом – в 1897 году – имение "Отрада" на берегу Стрелецкой бухты, последний визит – в 1929 – санаторий в Гаспре, где лечилась от астмы".
И каждый раз Крым отражался в ней, проецировался в стихи.
"Вновь подарен мне дремотой
Наш последний звездный рай
Город чистых водометов,
Золотой Бахчисарай.
Там за пестрою оградой,
У задумчивой воды,
Вспоминали мы с отрадой
Царскосельские сады".
(1916 г., Севастополь)
"Отец Анны Андреевны – уроженец Севастополя, здесь прошло ее детство – с 7 до 13 лет она – "дикая девочка" из поэмы "У самого моря", загорелая, свободная, дерзкая. Они жили неподалеку от Херсонеса, на берегу Стрелецкой бухты. Здесь ее первый крымский адрес. Теперь о нем напоминает Ахматовский парк близ Солнечного пляжа и памятный знак. Второй – на ул. Ленина в Севастополе (бывшая Екатерининская). Это дом деда по материнской линии - участника Крымской войны, которому за военные заслуги было даровано дворянство. Здание сохранилось, сейчас в нем расположено кафе", - говорит Тихон Синицын.
Самое сильное впечатление юношеских лет, как писала Ахматова - Древний Херсонес. "Херсонес - главное место в мире", "Я последняя херсонесидка" - ее слова.
"Вижу выцветший флаг над таможней
И над городом желтую муть.
Вот уж сердце мое осторожней
Замирает, и больно вздохнуть.
Стать бы снова приморской девчонкой,
Туфли на босу ногу надеть,
И закладывать косы коронкой,
И взволнованным голосом петь.
Все глядеть бы на смуглые главы
Херсонесского храма с крыльца
И не знать, что от счастья и славы
Безнадежно дряхлеют сердца".
(1913 г.)
В Евпатории жили с мамой и сестрой, когда отец ушел из семьи. После счастливого севастопольского периода здесь переживали трудные времена, Анна Андреевна в набросках воспоминаний упоминала даже о своей попытке самоубийства.
В Балаклаве Анна жила с матерью в 1908 году. Некоторое время училась в крымских учебных заведениях…
Стоит упомянуть, что именно с Севастополем связано сближение Ахматовой и Гумилева, за которым последовал брак в 1910 году.
По неделе ни слова ни с кем не скажу,
Все на камне у моря сижу,
И мне любо, что брызги зеленой волны,
Словно слезы мои, солоны.
Были весны и зимы, да что-то одна
Мне запомнилась только весна.
(1916 г., Севастополь)
"По-новому, спокойно и сурово,
Живу на диком берегу.
Ни праздного, ни ласкового слова
Уже промолвить не могу.
Не верится, что скоро будут святки.
Степь трогательно зелена
Сияет солнце. Лижет берег гладкий
Как будто теплая волна".
(1916г., Бельбек)
"Для меня Ахматова близка, как поэт-мыслитель. Библейский цикл, вереница четверостиший, которые в моем понимании формулируют некую квинтэссенцию христианского опыта осмысления жизни в рамках евангельской традиции, хрестоматийное произведение "У самого моря". Здесь свежесть освобожденной от рифмы строгости стихов подчеркивается богатой просодией: четкой ритмической интонацией и сразу запоминающейся звукописью, - говорит Тихон Синицын, - Годы юности - это годы самых ярких впечатлений, которые человек носит с собой на протяжении всей жизни. Многое меняется, один опыт сменяет другой, но хочется думать, что годы, проведенные в Крыму, стали той благодатной почвой, которая повлияла на творческий дух Ахматовой. Это не только романтическое переживание богатого южного ландшафта, но и драма гражданской войны, связь с историей Первой обороны и Малахова кургана, переживание пустынности, своеобразной отрешенности крымского ландшафта, который становится отчасти доброй почвой для философских поисков".
"Заболеть бы как следует, в жгучем бреду
Повстречаться со всеми опять,
В полном ветра и солнца приморском саду
По широким аллеям гулять."
(1922 г.)
Беседовала Алла Дружинович
